Василий Шевчук - Командир атакует первым
Кутихин посмотрел на часы.
- Все ясно? На ужин и отбой...
Но мы медлили расходиться. Сейчас все были убеждены, что на этот раз начинается серьезное дело. Каждый По-своему, по-разному, но все думали об одном и том же - наступают очень важные, решающие дни не только для нас, летчиков 247-го истребительного авиационного полка, но и для всей Красной Армии, для Родины.
Два года войны подготовили в нас эту уверенность.
Все было: жестокие, неожиданные поражения в неравных боях, горе огромных потерь, бессильная ярость отступления, растущая ненависть к фашизму. Но с первого дня войны были у нас и победы. И с каждым днем было больше и больше наших побед. Пусть нас теснили на юге, но под Москвой наступали мы. Мы отходили к Кавказу, но насмерть стояли под Ленинградом. Мы оставили Севастополь, но отстояли Сталинград. Мы бросались под танки с последней гранатой, но преграждали врагу путь. Мы закрывали грудью амбразуры дотов, но наши товарищи шли вперед. Мы падали, ломая самолеты, но Родина давала нам новые могучие крылья, и мы взлетали снова, били врага яростно и умело.
Да, не все дойдут, не все долетят до нашей большой Победы. Но каждый из нас в грядущих боях одержит свою личную, пусть незаметную, но победу. И та, большая Победа будет знать каждого, ибо она называется еще по-другому: вечная память погибшим за народ, за Родину.
И мне в эти минуты торжественного молчания друзей вспомнились строчки из последнего письма жены: "Я не говорю тебе - береги себя. Знаю, на войне беречься - значит быть трусом. Но молю, заклинаю - вернись живым. Мы с дочкой очень просим - победи и вернись. Мы ждем..."
* * *
Утром, скорее даже ночью, еще затемно, все проснулись без обычной команды "Подъем!". Я с вечера, чтобы не тратить времени на одевание, лег, не снимая "жилета" мастера Вано. Здорово выручает меня работа старика. Спать, правда, в нем не очень удобно...
Мы торопимся к самолетам, поеживаясь, подходим к стоянкам. Механики уже расчехлили машины и снова поправили маскировку. Баки заправлены, оружие готово к бою.
Летчики первой эскадрильи заняли места в кабинах. Чтобы не терять время даром, я решил еще раз напомнить остальным о немецком истребителе ФВ-190А, уточненные тактико-технические данные которого получены вчера. Эта модификация "фокке-вульфа" отличалась усиленной броневой защитой, вплоть до специального броневого кольца вокруг капота двигателя, мощным вооружением. Но было уже известно, что ни усиленная броневая защита, ни мощный залп бортового оружия не спасают это очередное "сверхоружие" фашистского рейха от советских истребителей. По выражению одного летчика-фронтовика, "горят они нормально".
С востока послышался гул авиационных моторов. В посеревшем предрассветном небе над нами пролетела группа "пешек" - пикирующих бомбардировщиков Пе-2. Следом прошла вторая. Еще одна. Потом солидно проплыла девятка тяжелых Ил-4 - модифицированного варианта дальнего бомбардировщика ДБ-3. Эти самолеты еще в августе сорок первого года, когда геббельсовская пропаганда кричала на весь мир, будто люфтваффе уничтожили советскую авиацию, бомбили Берлин.
После дальних бомбардировщиков снова шли группы Пе-2.
Бомбардировщики и раньше летали над нами. Но такого количества мы ни разу не видели.
- Вот это сила! - восхищенно воскликнул кто-то из молодых летчиков, - в жизни столько самолетов сразу не видел.
Я и сам подумал, что видел такое не часто. Вспомнилась весна сорок второго на Керченском полуострове. Тогда над нами тоже летело очень много самолетов и сосчитать их тоже было трудно. Но шли они в те дни с запада и несли на хвостовых оперениях зловещую свастику. Гул их моторов заставлял прижиматься к земле. Сейчас рокот боевых машин казался мощной боевой песней нашего наступления. И я восторженно закричал:
- Ребята, это же наступление! Начинается!
...Но в тот день, 5 июля 1943 года, началось наступление не наших, а немецко-фашистских войск.
Пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, с открытием которого наши союзники явно не спешили, немецко-фашистское командование перебросило в район Курской дуги несколько дивизий. Сюда стягивались и крупные силы авиации. Из Франции, Норвегии и Германии дополнительно было перебазировано пять авиационных групп. Всего насчитывалось более 2000 боевых самолетов под командованием известного немецкого аса командующего 4-м воздушным флотом люфтваффе генерал-фельдмаршала В. Рихтгоффена. Для удара по советским войскам гитлеровцы стянули до 2700 танков, среди которых было несколько сотен новых машин типа "тигр" и "пантера". Эту технику гитлеровцы считали тем пресловутым "секретным оружием", которое якобы даст им "ключ к победе" на восточном фронте. Под Курском они были введены в бой впервые.
Красная Армия тоже усиленно готовилась к решающему сражению. Верховное Главнокомандование намечало в летне-осенней кампании этого года разгромить немецкие группы армий "Центр" и "Юг", освободить Левобережную Украину, Донбасс, восточные районы Белоруссии. В этом наступлении должны были участвовать войска левого крыла Западного фронта, Брянский, Центральный, Воронежский, Степной фронты и часть сил Юго-Западного фронта. Главные усилия Ставка предполагала сосредоточить на юго-западном направлении. Здесь планировалось разгромить врага на Курской дуге, в районах Орла и Харькова.
В начале июля в частях противника шли последние приготовления к наступлению. Фашистское командование старалось обеспечить внезапность удара. Но эти надежды не оправдались. Советское командование внимательно наблюдало за действиями врага. 2 июля было определено время начала операции. В тот день Ставка сообщила командующим Центральным и Воронежским фронтами, что противник может перейти в наступление на Курской дуге в период 3-6 июля. Перед этим, правда, уже были сигналы, что наступление гитлеровских войск может начаться 10, а затем 19-26 мая, однако сведения оказались неточными. Но в первых числах июля предположения Ставки о сроках начала немецкого наступления подтвердились показаниями пленных. В эти дни в районе Воронежа летчик-истребитель лейтенант А. Кожевников сбил самолет-разведчик противника. Немецкий пилот был взят в плен и на допросе в штабе Воронежского фронта показал, что наступление намечалось в июне, но было отложено на начало июля.
Реальность предположения Ставки, основанного на глубоком анализе, сопоставлении всех имеющихся в ее распоряжении сведений, подтвердили и немецкие пленные, захваченные нашими разведчиками в ночь на 5 июля. Они точно назвали время начала наступления - 3 часа ночи.
На рассвете 5 июля войска Центрального и Воронежского фронтов обрушили мощный артиллерийский удар по боевым порядкам, огневым позициям артиллерии, командным и наблюдательным пунктам врага.
