Светлана Бестужева-Лада - Звездные судьбы. Исторические миниатюры
Да и к своим собственным «протестантам» — раскольникам — Софья относилась более чем терпимо. Именно она разрешила установить памятник на могиле казненной в царствование Алексея Михайловича видной раскольницы боярыни Морозовой.
Софья уничтожила существовавшие до того времени таможенные барьеры между Россией и Украиной, что немало способствовало экономическому развитию этих двух частей российского государства. Тоже забыто.
И, наконец, Софья собиралась освободить крепостных крестьян, обязав их выплачивать казне ежегодный налог. То есть начало реформам Петра Великого было положено его ненавистной сестрой. Подтверждение этому можно найти в характеристике, которую дал царевне-правительнице один из ближайших сподвижникое Петра, князь Борис Куракин:
«Правление царевны Софьи началось со всякою прилежностью и правосудием всем и к удовольствию народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было и все государство пришло во время её правпения через семь пет во цвет великого богатства… И торжествовала тогда довольность народная!»
Петровского соратника довольно трудно заподозрить в особом пристрастии к царевне-правительнице. Значит, заслужила…
Главная же «вина» Софьи — два трагических крымских похода против татар — на самом деле её неудача. Талантливых военачальников в России тогда не было, даже и Петру, вспомним, пришлось первоначально прибегать к услугам иностранных консультантов. Софья позволить себе такую экстравагантную выходку не могла. Местные же военные кадры следовало искать не среди ожиревшего, тугодумного боярства, а в дворянских низах и казачьих станицах, что и сделал впоследствии Петр, вызвав гнев современников. Но это было потом, а пока Петр подрастал. И Софья решилась на отчаянный шаг: подбила стрельцов совершить покушение на молодого царя.
Замысел, однако, провалился: нашлись желающие предупредить Петра. Тот укрылся в Троице-Сергиевой лавре и повел оттуда борьбу с сестрой-злодейкой. И стрельцы, и весь народ предпочли видеть на троне царя, а не царевну. «Полно государыне народ-то мутить, пора и в монастырь».
Осенью 1689 года, за несколько дней до именин, Софью привезли в Новодевичий монастырь, где она провела почти десять лет, не принимая пострига. У неё было двенадцать человея прислуги, кормилась она с царского стола и свободно передвигалась по монастырю. Но за его стены она уже никогдг не выходила. Соратники царевны, все до единого, поплатились жизнью за то, что осмелились принять когда-то её сторону Но это, как оказалось, было только началом кровавой драмы.
Семь лет спустя скончался болезненный и слабоумный царь Иван, успевший, однако, оставить трех дочерей и заложить тем самым под трон сводного брата мину замедленного действия (Анна Иоанновна заняла престол после рано умершего внука Петра, Петра Второго, и его наследникам удалось вернуться к власти только благодаря череде дворцовых переворотов).
Кончилось двоецарствие. Петр покорил Азов, довершив так неудачно начатое князем Голицыным дело, и уехал в Европу — учиться. Стрельцы воспользовались этим, чтобы учинить новый бунт, прикрывшись именем Софьи. Однако никто и никогда не мог представить подлинных доказательств того, что она участвовала в этом заговоре. А ведь главных виновников жестоко пытали перед казнью, но никто — никто! — не подтвердил личного участия царевны, хотя все в один голос говорили, что желали посадить на царство именно её. Пытали и прислужниц Софьи — тоже безрезультатно.
Более тысячи стрельцов были казнены, сто девяносто пять из них Петр приказал повесить перед окнами сестры в Новодевичьем монастыре. Зачем? А для острастки. Тела казненных провисели всю зиму. Даже в ту далеко не милосердную эпоху понять и оправдать такую жестокость мало кто мог. Разве что вечно хмельное окружение великого реформатора.
Софья вскоре была пострижена в монахини под именем Сусанны и прожила в монастыре ещё пять лет под строжайшим надзором. Умерла она в 1705 году, не дожив до сорока шести лет. И была забыта почти сразу после погребения. Если же впоследствии о ней и вспоминали историки, то лишь как об «интриганке», едва не загубившей благородное дело Петра, поскольку «властолюбию пожертвовала совестью, а темпераменту — стыдом». Так, например, считал Ключевский. Но когда политика сочеталась с нравственностью и кто из власть имущих жертвовал темпераментом во имя стыда? Я не жду ответа на этот абсолютно риторический вопрос.
Не только исторические факты, даже внешность Софьи потомки исказили до неузнаваемости. На портрете, написанном Ильей Репиным, изображена тучная, коренастая женщина с искаженным от ярости лицом. Правда, смотрит она на трупы стрельцов, висящие за окнами её кельи, а такое зрелище, согласитесь, не способствует милому и кроткому выражению. Но даже современники художника критиковали портрет, как абсолютно не соответствовавший действительности. Сохранился прижизненный портрет Софьи — женщины с круглым, несколько простоватым лицом, с нашей точки зрения даже миловидным.
Для современников Софьи её внешность далека от идеала. Красавица должна была быть белолица, румяна, черноброва. Посему на все лицо в несколько слоев накладывались белила, щеки красили ярко-красной краской, брови выводили сажей. Ничего похожего на портрете Софьи нет.
Замечу, что одно согласие царевны позировать живописцу (наверняка иностранцу) свидетельствует о её незаурядном характере и силе воли, поскольку шло вразрез с принятыми тогда нормами женского поведения. Нет, доброй памяти потомков она не удостоилась. Уж коли на Руси берутся что-нибудь крушить, то вдребезги, без малейшего снисхождения. Так и с Софьей — уничтожили, оклеветали и забыли, но получилось, что Петр боролся за власть не с достойной его умной и сильной противницей, а просто с глупой и развратной злодейкой. Спрашивается, что же так долго возился? Признать за Софьей, за женщиной, её подлинные достоинства — никогда. Получится, что они, женщины, способны управлять государством, да ещё действительно русские женщины, а не «пришлые немки».
Софья была старшей дочерью царя Алексея Михайловича, его первенцем. Родись она мальчиком, вопроса бы не возникло о том, кому наследовать трон и власть И реформы в России, глядишь, пошли бы менее коротким, но не таким кровавым путем…
Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения.
Великая Аврора
Имя свое она унаследовала от прапрабабки — блистательной и прекрасной Авроры фон Кёнигсмарк, возлюбленной короля Польши Фридриха-Августа. Темперамент — от своего прадеда, незаконного сына этой четы, маршала Мориса Саксонского, разбившего бесчисленное количество женских сердец по всей Европе. Житейскую мудрость — от своей бабушки, которую даже самые злые языки тех лет не могли упрекнуть ни в едином легкомысленном поступке.
