Михаил Дмитриев - У тихой Серебрянки
- Проскочишь с третьим взводом во-он до того лесочка, - он показал рукой. - Дальше двигайся окраиной деревни Рекотино и выйди к рогачевскому отряду. Когда мы перейдем в контратаку, ударите в тыл фашистам.
- Понял, товарищ командир, - ответил политрук.
Под прикрытием кустарника взвод пробрался в лес и вскоре встретился с партизанами Карпа Драчева. Продвигаясь в тыл противника, они наткнулись на небольшую группу карателей. Схватка была короткой, но погиб один из рогачевских партизан и тяжело ранило в грудь Фому Журавлева. Партизаны вышли на опушку.
А немецкие цепи уже поднялись в атаку и устремились на Свержень. Народные мстители подпустили их на близкое расстояние и открыли дружный огонь. Тут же громкое "ура-а!" прокатилось по всей линии обороны - партизаны пошли в контратаку.
Отстреливаясь, фашисты отступили к лесу. И тогда на опушке раздалось "ypa-a!". Это бойцы Фомы Журавлева вместе с рогачевскими ринулись в атаку.
Гитлеровцы очутились меж двух огней. Они начали отступать к Днепру. Центральная группа противника отхлынула к лугу, оставив раненых, пушки, минометы, походные кухни, и устремилась к реке - туда еще была открыта дорога. По заснеженному льду каратели перебрались на другой берег.
Начальник штаба отряда Антонов приказал хозвзводу подобрать трофеи, подсчитать убитых и оставленных раненых фашистов.
Бойцы особого отдела собирали карты, документы, записные книжки убитых и раненых, а наши подразделения уже врывались в Кистени, когда в тылу у партизан снова вспыхнул бой. Послышались пулеметные и автоматные очереди, разрывы гранат.
"Бой, но с кем?" - с тревогой подумал каждый.
Оказывается, Белых давно ждал этого момента, хотя ему хотелось, чтобы он наступил как можно позже. Командир отряда приказал не преследовать карателей далее Кистеней и Вищина: нужно беречь силы.
Казалось, совсем спокойно он посмотрел на часы. Было три часа сорок пять минут дня. "Ну что ж, опоздали каратели из Довска!" Белых планировал разбить врага по частям: сперва западную группировку, затем - восточную, из Довска.
Западную разбили, но как будет с восточной?
3
Взвод Кузьмы Черненко прикрывал дорогу, ведущую на Свержень из Серебрянки. Впереди действовал разведдозор. Бой, судя по отзвукам, уже далеко откатился от местечка, затихал где-то у реки Днепр, возле Вищина.
Вдруг раздался одиночный выстрел. Потом снова стало тихо. Насторожился Черненко, замерли его товарищи.
Из-за поворота дороги показались гитлеровцы. "Что такое? Что с дозором?" - пронеслась страшная мысль.
В следующее мгновение Черненко подал команду - и дружный залп эхом отозвался в лесу. Каратели было попятились, но гут же опомнились и продолжали наступление, тесня небольшую группу партизан. Взвод отошел и уже в другом месте оседлал дорогу, преграждая карателям путь к Сверженю.
Трудно пришлось бы взводу Черненко, если бы в самый критический момент не подоспели Гаврилов и Михаил Журавлев со своими партизанами.
Бой вспыхнул с новой силой. Окрыленные недавней победой под местечком, партизаны контратаковали карателей и погнали их к шоссе.
В это время Белых подъехал на повозке к месту боя. Он заметил вдали на шоссе автоколонну. Если партизаны станут преследовать карателей до Серебрянки, эта колонна окажется в их тылу.
Два вестовых поскакали к Гаврилову и Журавлеву с приказом немедленно прекратить преследование.
И вот уставшие партизаны возвращаются в Свержень. Все довольны такой победой, даже двумя. Только Кузьма Черненко идет, понурив голову. Ему сегодня не весело. Никак не поймет, что случилось с дозором. Павел Бычкунов был убит кинжалом. Это он дал предупредительный выстрел: в канале ствола стреляная гильза. Куда же девался Василь Кулюта? Вдвоем они были в дозоре.
Кулюта прибыл в отряд недавно, недели полторы назад. До этого служил в Свержене в полиции. Учли его молодость, простили, мол, искупит свою вину. И вот теперь... Что же теперь? Может, он в лесу где-нибудь лежит, пристреленный или зарезанный карателями?
У сельского кладбища собрались партизаны и население. Желтеет свежевырытый песок, снег больно режет глаза.
Хоронили четверых - Бородулина, Бычкунова, Шаламова и Драчева. На желтый вал ступил комиссар. Он недолго говорил, но о каждом из четырех сказал доброе слово.
Павел Бычкунов - комсомолец, нет и двадцати лет. Мало прожил, дальше Журавич нигде не был. Василий Бородулин - из Актюбинска, русский, но останется навеки в сердцах белорусских партизан. Яков Шаламов - с Алтая, немало сделал для освобождения белорусской земли. Иван Драчев - тот самый, которого подпольщики из Задубья послали в Корму работать жестянщиком в мастерской, где были военнопленные. Он многим спас жизнь, переправив в отряд.
- Поклянемся же, товарищи, что и впредь будем так же бить фашистов, как сегодня били! Будем бить, пока не уничтожим всех! Вечная слава павшим товарищам!
Раздался троекратный залп.
Вскоре партизанский отряд выступил из Сверженя. Пятьдесят лошадей, захваченных у карателей, как нельзя кстати пригодились нам. Ведь надо было везти два орудия, четыре батальонных и девять ротных минометов, двести четырнадцать винтовок и девятнадцать автоматов, восемь подвод со Снарядами, минами, гранатами и патронами, две кухни, медикаменты и перевязочные материалы. Да и для двенадцати раненных в этом бою партизан нужны были лошади.
Когда вошли в лес, к Белых подъехал начальник особого отдела Будников и доложил, что выяснил судьбу Кулюты. Оказывается, в дозоре он шел первым, первым увидел колонну карателей, но, не предупредив об опасности ни Павла Бычкунова, ни командира взвода, трусливо спрятался в ельнике. А затем убежал домой, напился самогона и улегся спать. Его там и нашли партизаны.
- Судить партизанским судом, - предложил Будников. - За вами окончательное решение.
- Согласен! - отрубил Белых.
Отряд шел в деревню Малые Стрелки. Вскоре распрощались с партизанами Карпа Драчева: рогачевцы направлялись в свой район. Вечером на розвальнях Семен Скобелев доставил меня в Серебрянку. Сначала я заглянул к Михаилу Лукашкову. Он сказал, что все спокойно, никто не заходил к нам домой, не справлялся, почему я отсутствую.
Весть о бое у Сверженя быстро облетела всю округу. Говорили уже не об одном отряде, а о "целой партизанской дивизии".
Этот бой имел еще одну положительную сторону. Усилился приток в партизаны. Только за одну неделю в ряды народных мстителей кроме девяти человек из Сверженя влились 156 бойцов из Журавичского, Кормянского, Рогачевского, Буда-Кошелевского, Быховского, Жлобинского, Уваровичского, Пропойского районов.
![Андрэ Нортон - Зов Лиры [Руки Лира]](/uploads/posts/books/63080/63080.jpg)
