Николай Черушев - Вацетис — Главком Республики
В основную идею операции были положены два главных соображения:
1) организовать концентрическое наступление на расположение противника, которое завершить штурмом;
2) одновременно со штурмом произвести артиллерийским огнем разгром штаба и резиденции левоэсеровского правительства.
Начало наступления было назначено на 5 час. утра.
План наступления был выработан следующий:
3-му латышскому стрелковому полку с двумя орудиями вести наступление со стороны Таганки на Яузский мост и далее на Яузский бульвар.
1-й полк с двумя орудиями поведет наступление по Варварке, Б. Ивановскому и Б. Трехсвятительскому переулкам.
2-му латышскому полку с двумя орудиями, наступая по Чистопрудному бульвару, занять Покровские казармы и отсюда развивать дальнейшее наступление.
9-й полк, обороняя Кремль, должен был в то же время частью своих сил действовать в сторону Ильинки и Покровки.
К 10 часам утра положение полков должно было быть следующее: 3-й полк должен был занять Подколокольное и Воронцово поле, 1-й полк должен был быть на Малой Ивановке и в Колпачном переулке, 2-й полк должен был занять Покровские казармы. Образцовый полк действовал между 1-ми 3-м полками. Комбриг Дудин руководил действиями вверенной ему бригады. Артиллерия была распределена по полкам.
Для выполнения второй задачи, т.е. разгрома левоэсеровского штаба и резиденции левоэсеровского правительства, была назначена в распоряжение комбрига Дудина особая батарея, которая должна была подвести свои орудия на руках возможно ближе к особняку Морозова и разгромить его огнем в упор.
В моем резерве на Девичьем поле оставались инженерный батальон Латышской дивизии и два тракторных 6-дюймовых орудия.
Ожидалось прибытие латышского кавалерийского полка из Павловского Посада.
События 7 июля. Сведения о действиях левоэсеровского командования поступали с большими перебоями.
Прокламации левых эсеров были разбросаны во всех казармах латышских стрелков и расклеены на улицах, ведущих к Трехсвятительскому переулку.
Здесь и там происходила редкая стрельба. Артиллерия обеих сторон молчала. Ночью нам удалось захватить одну неприятельскую бронемашину Отличить своего от противника было очень трудно, так как обе стороны были одеты в обмундирование старой армии. Исключение составляли матросские отряды левых эсеров, которые были в своей морской форме. Но матросы пока не показывались; они вели агитацию и составляли главный резерв.
Утром явилась в штаб Латышской стрелковой дивизии (Знаменка, 10) матросская делегация от главарей левых эсеров. Матросы обратились к адъютанту дивизии и просили вступить в переговоры с Трехсвятительским переулком. Дивизионный адъютант спросил меня по телефону, как поступить с делегацией. Я сказал, чтобы он попросил матросов удалиться.
Около 7–8 час. утра послышалась артиллерийская стрельба из Трехсвятительского переулка по Кремлю. Снаряды попадали в Малый дворец. Огонь велся из полевых орудий гранатой и шрапнелью. Это был самый безобидный огонь. Но я опасался, что левые эсеры откроют по Кремлю огонь зажигательными снарядами, что могло бы создать большую опасность для центра города.
С наших батарей последовал запрос о разрешении открыть огонь по Трехсвятительскому переулку. Одна батарея стояла у храма Христа Спасителя, другая — на Страстной площади. Я отдал распоряжение не открывать огня до моего приезда на батареи.
Сначала я направился на батарею, расположенную у храма Христа Спасителя. Там стояли два орудия. Обслуживали орудия курсанты: кадровых командиров не было. Курсанты подготовляли орудия для стрельбы по карте. Орудия были наведены на Трехсвятительский переулок; направление и расстояние, вычисленные по карте, были определены неправильно. После тщательной проверки оказалось, что снаряды ударили бы в воспитательный дом. Этой батарее было запрещено стрелять. Что же касается батареи, расположенной на Страстной площади, то тут случилось неразрешимое для того времени препятствие, а именно: стрелять пришлось бы по угломеру и уровню, а с этими атрибутами артиллерийской техники курсанты были мало знакомы. Да и смысла не было стрелять, не имея определенных целей. В результате такой стрельбы, какую могли дать наши батареи, могли возникнуть многочисленные пожары в центре города. Имея в виду эти последние соображения, я распорядился открывать артиллерийский огонь только на близкие расстояния и прямой наводкой.
Наступление большевистских войск. Утром 7 июля был густой туман, покрывший город непроницаемой завесой. Видеть вперед можно было шагов на 15–20, а отличить своих от противника было совершенно невозможно. Наши войска теснили противника по всему фронту и к 9 час. утра сошлись вплотную. По всему фронту завязалась ружейная и пулеметная перестрелка. Время от времени левоэсеровские батареи бросали снаряды по различным направлениям.
Москва превратилась в боевое поле. Публика, невзирая на праздничный день, на улицу не выходила.
У нас была прочная телефонная связь с комбригом Дудиным. Согласно данным ему указаниям наступление должно было вестись с полной энергией, с тем, чтобы к 10 час. достичь указанного рубежа.
Наше продвижение вперед шло хотя медленно, но планомерно. К 10 час 2-й латышский полк занял часть Покровских казарм.
Труднее было положение 1-го и образцового полков, которым пришлось действовать по узким переулкам и под пулеметным огнем. Левоэсеровские отряды разместились в окопах и за баррикадами, на крышах и на балконах. Комбриг Дудин сообщил мне, что сопротивление левых эсеров принимает очень упорный характер и что у противника много пулеметов, расставленных на крышах и балконах. 1-й латышский стрелковый и образцовый полки временно приостановили наступление и начали закрепляться, занимая прилегающие дома и приспособляя к обороне заборы и площади.
Комбриг Дудин находил наше положение крайне тяжелым и сомневался в возможности открытого штурма. 1-й латышский полк попал под пулеметный огонь и понес значительные потери убитыми и ранеными. Образцовый полк сражался хорошо, но тоже нес потери. Что же касается 3-го латышского стрелкового полка, то там произошел какой-то перебой. Этот полк за несколько дней перед этим прибыл с Северного Кавказа, с корниловского фронта. Понес большие потери и был крайне утомлен.
Надо отметить, что на корниловском фронте 3-й латышский полк сражался вместе с теми матросскими отрядами, которые очутились в лагере левых эсеров. Были сведения, что часть стрелков подпала под влияние матросской агитации. С утра в этом полку работали члены исполнительного комитета латышских стрелков. Но в наступивший критический момент 3-го латышского полка на фронте еще не было, пришлось считать его в глубоком резерве. Он выступил несколько позднее.
