Ганна Ильберг - Клара Цеткин
Немецкие рабочие достаточно часто доказывали своим хозяевам справедливость этих слов, да и русские братья как раз в это время бастовали во всех концах огромной Российской империи.
Клара Цеткин неутомимо укрепляла веру рабочих в партию и в собственные силы. Она не только писала многочисленные статьи, но и ездила из города в город, с одного собрания на другое. В своих ярких, хорошо аргументированных речах Клара разоблачала сущность старой, придуманной капиталистами лжи о несправедливом распределении колоний. Жадные до наживы, они видели в войне единственную возможность добиться передела колоний, но чтобы обмануть народ, величали войну «патриотическим деянием». Клара говорила всему трудовому народу, что только ему и никому иному придется пожертвовать решительно всем, чтобы оплатить счет войне.
Но никакие, даже самые горячие, усилия Клары и самых стойких вождей пролетариата, не в состоянии остановить надвигающейся лавины. Политическая атмосфера в Европе была накалена до предела — и тут в июне 1914 года раздались выстрелы в Сараево. Это, как его называет Клара, «бессмысленное покушение» двадцатилетнего парня послужило сигналом великой бури. Жаждущие завоеваний державы используют покушение на австрийского престолонаследника как повод к войне. 1 августа 1914 года мир облетела страшная, едва постижимая весть: Германия объявила России войну! Приближается 4 августа — день несмываемого позора для партии немецкого рабочего класса. Социал-демократическая фракция рейхстага единогласно голосует за предоставление императору военных кредитов. Как Кларе Цеткин, так и многим простым людям, верившим в свою партию, этот день приносит жесточайшие разочарования. Все без исключения партийные руководители оказались людьми, нарушившими свою клятву!
После этого позорного события прошло несколько недель. У дверей своего дома Клара Цеткин села в пролетку. Лошадь пустилась легкой рысью. Звонко и четко стучат копыта по мостовой; и под этот размеренный, успокаивающий шум Клара погружается в размышления.
Устало сидит она в углу пролетки. Последние дни были очень тяжелыми. Высокая температура и сердечные припадки отняли у нее много сил. Только что, несмотря на протесты родственников, она с трудом поднялась с постели. Сегодня, 2 сентября, в день Седана, Карл Либкнехт будет выступать в Штутгарте! Ура-патриоты из руководства партии преднамеренно выбрали эту дату, чтобы на массовых собраниях воодушевить рабочих идеями войны. В каком ужасающем болоте очутилась партия! Что же скажет Карл Либкнехт?
Клара Цеткин вспоминает Августа Бебеля. Он всегда предупреждал о болоте. И надо же было случиться, чтобы он, лучший и самый неустрашимый борец времен позорного закона против социалистов, умер 13 августа прошлого года, незадолго перед великим испытанием, выпавшим на долю немецкой социал-демократии! Клара уверена, что Бебель, несмотря на некоторые уступки оппортунистическим элементам, которые он допустил, все же соблюдал бы решения, принятые в Копенгагене и Базеле. Под монотонный стук копыт Клара вспоминает былое. Она была очень занята работой, когда неожиданно получила известие о смерти Бебеля. Вместе со скорбью об умершем ею вдруг со стихийной силой овладела мысль о собственной смерти. Не были ли и ее дни уже сочтены? Только она одна знала, сколько сил стоит ей заставить слабеющий организм справляться с таким множеством обязанностей! Но она быстро взяла себя в руки: что за смешная слабость попусту тратить время на мысли о собственной смерти! Ведь ее сердце еще бьется, ведь еще пульсирует кровь в ее жилах, и теперь как раз был решительный момент, чтобы уберечь человечество от грозящего преступления, от войны. Сейчас, когда смерть Бебеля оставила в рядах мужественных, самоотверженных борцов страшную зияющую пустоту, надо было еще с большей решительностью высоко держать знамя!
Так же как и после смерти Энгельса, уже на следующее утро она была на работе. Она писала некролог и вложила в эти строчки всю ту любовь, все уважение и дружбу, которые она всю жизнь испытывала к Бебелю. Несколько дней спустя у могилы Бебеля она обратилась к покойному соратнику и другу с волнующими словами прощания. По поручению международной организации женщин-социалисток Клара Цеткин возложила на могилу огромный венок из великолепных темно-алых роз как последний привет от женщин, для освобождения которых так много сделал Бебель.
В те чреватые опасностью недели и месяцы не было времени, чтобы долго предаваться скорби. Клара Цеткин, так же как Карл Либкнехт и Роза Люксембург, призывала рабочих оказать отпор германскому милитаризму. Больше чем величайшего биржевого краха боялись милитаристы тех немногих стойких рабочих вождей, которых не могли ослепить ни успехи на выборах, ни места депутатов парламента. Милитаристы хорошо знали, что спаянный единством революционный рабочий класс способен не только зачеркнуть все их планы, но и ликвидировать само их государство. Почему так громко, во все горло кричали господа, требуя новых параграфов уголовного кодекса? Почему они хотели, чтобы каждому, кто призывал рабочих к политической забастовке, предъявлялось бы обвинение в государственной измене? Из-за панического ужаса перед революцией! Обращаясь к этим господам, Клара воскликнула, что никакие баррикады из статей закона не в состоянии остановить катящееся вперед колесо истории.
Пролетка грохочет уже по улицам Штутгарта. Клара так глубоко погружена в свои мысли, что не замечает окружающего. Немногим больше месяца прошло с тех пор, как она с тяжелым сердцем была вынуждена написать: «Случилось самое страшное. Война растаптывает людей, жилища и поля…»
Еще страшнее, чем весть о начале войны, поразило ее известие о единогласном одобрении военных кредитов социал-демократической фракцией рейхстага. Неужели это правда? Нет, это, вероятно, ошибка, которая выяснится. Она не может поверить, чтобы товарищи нарушили клятву оказывать сопротивление шовинистическим войнам. В ночь с 4 на 5 августа 1914 года глубокий стыд перед рабочими и крестьянами Германии, Франции и России — перед всеми стойкими социалистами — мучил Клару. В течение двух десятилетий она старалась посеять в сердцах немецких работниц семена солидарности ко всем народам, семена отвращения к войне и веры в силы партии — и теперь час испытаний оканчивается постыдным банкротством! Разве из всех руководителей партии только одна она придерживается решений II Интернационала? — в отчаянии спрашивала Клара себя в ту ночь. Что после этого поражения делают Роза Люксембург и Карл Либкнехт, Франц Меринг и остальные друзья? Может, Клару просто преследуют галлюцинации? Но известие было достоверным, и ничто не могло его опровергнуть. Что же делать?..
