Юрий Прокушев - Сергей Есенин
Я научу вас свободу любить.
Этими стихами начинается письмо Есенина к Панфилову, отправленное вскоре после тревожных сентябрьских дней. "Тебе ничего там не видно и не слышно в углу твоего прекрасного далека, - писал он. - Там возле тебя мирно и плавно текут, чередуясь, блаженные дни, а здесь кипит, бурлит и сверлит холодное время, подхватывая на своем течении всякие зародыши правды, стискивает в свои ледяные объятия и несет бог весть куда в далекие края, откуда никто не приходит. Ты обижаешься, почему я так долго молчу, но что я могу сделать, когда на устах моих печать, да и не на моих одних.
Гонима, Русь, ты беспощадным роком,
За грех иной, чем гордый Биллеам,
Заграждены уста твоим пророкам
И слово вольное дано твоим ослам.
Мрачные тучи сгустились над моей головой, кругом неправда и обман. Разбиты сладостные грезы, и все унес промчавшийся вихорь в своем кошмарном круговороте".
Жертвы, которые приходилось нести рабочим в схватках с царизмом, временные неудачи, наконец, непосредственная опасность, которой подвергался Есенин и особенно его товарищи по революционной работе, - все это молодой поэт искренне принимал к сердцу и тяжело переживал. Есенин, впервые участвующий в событиях такого рода, не имел еще боевой закалки. Романтически настроенному юноше, пока еще больше стихийно захваченному могучей волной нового революционного подъема, подавление царскими властями выступления рабочих в сентябрьские дни 1913 года казалось непоправимой бедой, крушением надежд. "Печальные сны охватили мою душу. Снова навевает на меня тоска угнетенное настроение. Готов плакать и плакать без конца, пишет он другу. - Все сформировавшиеся надежды рухнули, мрак окутал и прошлое и настоящее. "Скучные песни и грустные звуки" не дают мне покоя. Чего-то жду, во что-то верю и не верю. Не сбылися мечты святого дела. Планы рухнули, и все снова осталось на веру "Дальнейшего будущего". Оно все покажет, но пока настоящее его разрушило. Была цель, были покушения, но тягостная сила их подавила, а потом устроила насильное триумфальное шествие. Все были на волоске и остались на материке. Ты все, конечно, понимаешь, что я тебе пишу... На Ца+ Ря не было ничего и ни малейшего намека, а хотели их, но злой рок обманул, и деспотизм еще будет владычествовать, пока не загорится заря. Сейчас пока меркнут звезды и расстилается тихий легкий туман, а заря еще не брезжит, но всегда перед этим или после этого угасания владычества ночи, всегда бывает так. А заря недалека, и за нею светлый день..." Здесь много недосказано по цензурным соображениям. Есть в этом письме и налет наивной юношеской таинственности ("на Ца+ Ря не было ничего", то есть на царя), и характерное для молодости стремление к "преувеличению", романтизации опасности. Вместе с тем в нем чувствуется глубокая убежденность Есенина, что заря свободы недалеко. Молодой поэт опечален трагической судьбой тех, кто безо времени "сгиб", восстав против владычества деспотизма. Об одном из таких безымянных "страдальцев земли" рассказывает Есенин в стихотворении "У могилы", которое приводит в письме:
В этой могиле под скромными ивами
Спит он, зарытый землей,
С чистой душой, со святыми порывами,
С верой зари огневой.
Тихо погасли огни благодатные
В сердце страдальца земли,
И на чело никому не понятные
Мрачные тени легли.
Спит он, а ивы над ним наклонилися,
Свесили ветви кругом,
Точно в раздумье они погрузилися,
Думают думы о нем.
Тихо от ветра, тоски напустившего,
Плачет, нахмурившись, даль,
Точно им всем безо времени сгибшего
Бедного юношу жаль.
Кто он, этот юноша с "верой зари огневой" в душе, мы не знаем. Но вместе с поэтом мы низко склоняем голову у могилы юного поборника свободы.
Говоря о связи Есенина с революционно настроенными рабочими-печатниками, о его участии в демонстрациях и забастовках, распространении нелегальной литературы, конечно, не еле дует преувеличивать революционность всех этих дел и поступков молодого поэта. Но не следует упускать из виду и то. обстоятельство, что рабочая среда несомненно оказала благотворное влияние на Есенина, помогла ему освободиться от некоторых патриархальных иллюзий и почувствовать необходимость борьбы трудовой России против самодержавного гнета,
* * *
Пробуждению демократических настроений молодого поэта способствовало еще одно важное обстоятельство. Осенью 1913 года Есенин поступает в Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского. Он все острее чувствует недостаточность своего образования, особенно литературного. Почти двухлетнее пребывание в этом необычном для царской России высшем учебном заведении - примечательная страница в жизни поэта. Долгое время она, к сожалению, оставалась неосвещенной.
Основанный вскоре после революции 1905 года при активном содействии передовых русских ученых, университет Шанявского ставил своей целью распространение просвещения и пробуждение интереса к науке в народе. Возникновение народного университета в Москве связано с именем А. Л. Шанявского. Считая, что просвещение - "источник добра и силы", он обратился в 1905 году в Московскую городскую думу с просьбой "принять от него в дар дом в Москве для почина, в целях устройства и содержания в нем или из его доходов народного университета". Летом 1905 года при участии видной московской профессуры были выработаны основы Московского городского народного университета. Однако потребовалось три года, прежде чем этот вопрос был решен окончательно в Государственной думе. Царское правительство всячески оттягивало открытие университета. "Если мы санкционируем почин Шанявского, - заявлял Пуришкевич, - то разрушим в конце концов Россию... ибо мы знаем, что школа взята революционерами, что она будет источником новых вспышек революции, которая явится, если мы ее но предупредим". За короткое время университет вырос и окреп, став фактически первым народным университетом России. Более двух тысяч человек занимались в университете Шанявского; большинство из них - на академическом отделении. "Академическое отделение, - указывалось в университетском справочнике, - является высшим учебным заведением, преследующим цели систематического научного образования, рассчитанным на лиц с подготовкой в пределах среднего учебного заведения". В состав академического отделения входили естественно-исторический, общественно-юридический и историко-философский циклы. Двери университета были широко открыты всем истинно жаждущим знаний демократическим силам страны. В университет мог поступать каждый, кому исполнилось 16 лет, без различия национальности и вероисповедания. Слушатели университета имели возможность учиться и работать. Писатель Д. Семеновский, поступивший в университет вместе с Есениным, подчеркивает в своих воспоминаниях, что "университет Шанявского был для того времени едва ли не самым передовым учебным заведением страны. Широкая программа преподавания, лучшие профессорские силы, свободный доступ - все это привлекало сюда жаждущих знаний со всех концов России.
