Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты
Иенсен несколько раз встречался с Эриксеном, сообщал о вражеских конвоях, о зенитных орудиях на окрестном берегу. Помогал разведчикам честно, от чистого сердца, как настоящий патриот Норвегии.
Рядом со Стенманами пустовал дом, хозяева его жили в Берлевоге. Как-то, возвратившись оттуда, Антон сказал Эриксену, что соседи его собираются к весне приехать на хутор, хотят жить подальше от немцев.
Разведчиков обеспокоило это новое соседство, неведомо, с какими целями те собирались покинуть Берлевог и поселиться тут.
Выбрали подходящее место на соседней высоте, чуть подальше от хуторочка, нашли невидимую с суши расщелину — она укрывала от ветров, и море виделось не хуже, чем раньше. Ночами перенесли туда все свое имущество, уложили его в удобном порядке, а на старом месте старательно прибрали, чтобы не осталось следов пятимесячного проживания людей. О новом укрытии разведчиков никто не знал, кроме Луэ.
Срок, на который группу забросили сюда, подходил к концу.
В отделе знали, что группа сидит на удобном месте, тревожных сигналов не поступало, но понимали, что быть на задании в столь сложных условиях нелегко. И все же решили оставить группу на мысе Нолнес до осени, еще на семь месяцев.
Эриксен доложил руководству, что здоровье его неважное, прошлогодняя операция дает о себе знать. Поэтому он просил отозвать его.
Командиром группы решили послать Франца Матисена, он в первую высадку был помощником у Эриксена. Людей, с которыми контактировали разведчики, знал, места были ему знакомы. Сообщили об этом Эриксену, он преемника одобрил.
На начало апреля наметили частичную замену группы и заброску продовольствия и снаряжения.
Ночью 8 апреля подводная лодка подошла к Нолнесу. Младший лейтенант Андрей Головин и двое переправщиков за час перевезли на берег семимесячный запас продуктов и снаряжения. Помогали им Харальд и Лейф Утне. Оставаться на длительный срок им было тяжело. В своих письмах в отдел они писали, что хочется вернуться на базу, но они понимают военную необходимость их службы и приложат все силы, чтобы выполнить боевую задачу.
На разведывательном посту остались Франц Матисен, Харальд и Лейф Утне. Они обновили свое холодное жилище, пополнили кладовую запасами на семимесячное житье.
В отделе изучали материалы, привезенные Эриксеном, читали справочники, недавно выпущенные в Германии и в Норвегии.
Эриксен доложил руководству о прискорбном случае, который произошел с Харальдом, подчеркнул, что это стало суровым уроком для него, за все оставшееся время он был безупречен.
На Нолнес пошла радиограмма, в которой руководство высоко оценивало работу Харальда и Лейфа и выражало надежду на то, что они и впредь будут добросовестно нести службу и помогут новому командиру в выполнении задания.
Еще зимой Эриксен получил письмо из Шадринска. Жена его Сигне писала, что все семьи эвакуированных норвежцев живут очень трудно, питание скудное, обносились. Местное руководство не помогает, ничего истинного о них не ведает, считает их эмигрантами, поэтому не знает, как их содержать. А сами они всю правду тоже сказать не могут.
Эриксен обратился в отдел за помощью. В Шадринск поехал заместитель начальника отдела по политчасти майор Орлов. Он взял с собой запас продуктов, носильные вещи. У него в кармане лежало письмо от Военного совета флота. В беседах с областным партийным и советским руководством Орлов дал понять, какие сложные задания выполняют мужья и братья этих женщин.
Вскоре Эриксену пришло от жены письмо, полное слов признательности. Семьи почувствовали заботу о них.
Трюгве Эриксену вручили вторую советскую государственную награду — орден Красной Звезды.
Когда в отделе выслушали рассказ Эриксена, прочитали письма Харальда и Лейфа, изучили отчеты группы, возникло серьезное беспокойство в правильности решения оставить группу на новый большой срок.
Разведчики жили на одном и том же месте семь месяцев. О них знали все ближние соседи, известно стало и нескольким жителям Берлевога.
Такое положение становилось рискованным.
Группу надо было снимать раньше установленного срока, радиоаппаратуру следовало оставить Ананиансену, чтобы тот время от времени из разных пунктов передавал свои сообщения. Либо внедрить радиста, знать которого должен только Ананиансен.
Трюгве Эриксен считал, что новую точку следовало разместить на другом берегу Сан-фьорда, на участке от Гамвика до Мехавны, где можно было наблюдать за движением конвоев.
Тревога за группу на Нолнесе появилась в отделе. Неясное предчувствие опасности не покидало оперработников, следивших за ней. Они с каким-то особым трепетом хватались за каждую радиограмму с Нолнеса.
Глава одиннадцатая
Альфхильд Бруволд высадила на причал троих мужчин — Фигенскоу Коре, Ойена Коре и оставленного на новый срок Юнсена Оскара. Бездетный дом Альфхильд, хозяин которого вот уже много месяцев отбывал наложенную оккупантами трудовую повинность на оборонительных сооружениях в Хамнинберге, лишь какие-то пару часов не слышал мужских голосов. Ушли четверо, пришли трое.
Вахта на Сюльте-фьорде, не прерываясь, шла сложившимся чередом. Разведчики поселились в доме Бруволдов, только свое громоздкое имущество упрятали поблизости в скалах, в пещере, особняком схоронили аварийный запас.
Новому командиру группы Фигенскоу Коре было 25 лет, он на пять лет моложе своего помощника Юнсена Оскара, но опытнее житейски, прошел основательную политическую закалку. Его соотечественники с южного побережья фьорда, из селений, примыкающих к Киркенесу, уходили нередко на советскую землю по сухопутью, а Юнсен пришел осенью сорокового года на Рыбачий морем. Еще до высадки немецких войск в Норвегию он вступил в Норвежскую компартию, а до этого три года был комсомольцем. И по идейной подготовке, и по умению подходить к людям Фигенскоу был значительно подкованнее Юнсена. Поэтому он и был назначен руководителем группы. Оскар тоже парень честный, порядочный, но он по натуре исполнитель, по характеру более мягок, добродушен. Жена его осталась на родине, в Киберге.
Радист группы Ойен Коре — из обрусевших норвежцев, родился в Цып-Наволоке, на Рыбачьем, оттуда и пришел в разведку.
Первой военной осенью он с группой Кудрявцева ходил на Варангер, в том походе погиб его брат Хокон. Ойен вместе с несколькими норвежцами вернулся на Рыбачий через Варангер-фьорд на шлюпке.
В северных широтах властвовала полярная ночь, но судоходство не прекращалось. Немецкая армия нуждалась в каждодневном подвозе питания, в поставках стратегического сырья. Даже пассажирские перевозки между портами востока и запада не приостанавливались.
