Ольга Приходченко - Я и ты
На Кубке Насибова, с которым возвращаются на круги своя исконные исторические ценности и достижения государства российского (уж лошадьми-то мы славились!), вдоволь любуясь друзьями нашими вечными и верными, их статью и грациозностью, вспоминаю Николая Заболоцкого:
И конь стоит, как рыцарь на часах,
Играет ветер в легких волосах,
Глаза горят, как два огромных мира,
А грива стелется, как царская порфира.
Лучше не скажешь.
Верю в Россию!
В Базеле, на противоположном от центра города берегу с отчаянной скоростью несущегося Рейна, есть место с треугольным обелиском. Прижмешься спиной к одной его грани – ты в Швейцарии. Шаг, даже полшага влево-вправо – во Франции либо Германии. Здесь плечом к плечу сходятся сразу три страны. Помню удивление, застывшее на лице красавицы-волейболистки ЦСКА Натальи Жаровой: «А нас в полицию не заметут за незаконное пересечение границы, у нас же только швейцарская виза!» Швейцария тогда еще не входила в Шенгенскую зону. А что, могли и придраться…
Я тогда сопровождал команду, персонально приглашенную на очень сильный по составу рождественский турнир с участием практически всех ведущих клубов Европы. Теперь же судьба занесла меня в Швейцарию совершенно по другому поводу. То есть повод опять был спортивный, только вид другой – академическая гребля, предолимпийские отборочные соревнования.
Русская речь – нечастый гость на улицах швейцарских городов, во всяком случае, она растворяется в другой иноземной, в частности японской и китайской, льющихся с лихвой, куда бы вы ни заглянули. Может, мне не повезло, но, думаю, дороговизна страны отпугивает наших туристов, здесь процентов на тридцать дороже все, нежели в странах Евросоюза. Не случайно, как мне рассказывали, почти две трети местных жителей едут за пропитанием, медицинским обслуживанием, даже заправиться бензином или дизтопливом к ближайшим соседям по границе. Но есть и привлекательный момент, правда, только для иностранцев. По своему паспорту за двести шестьдесят шесть франков (тоже недешево, это более двухсот евро) я приобрел действующий четыре дня специальный билет «Swiss pass» и использовал его на полную катушку, поскольку он позволяет сколько угодно и куда угодно кататься на поездах по всей стране, пользоваться городским транспортом, даже совершать теплоходные круизы и т. д. Льгот много, и затраты я не только оправдал, но и, пожалуй, вдвое восполнил.
Вообще с транспортом в Швейцарии полный ажур. В Базеле, а затем в Берне и Цюрихе, при передвижении внутри города я пользовался исключительно трамваями, хотя полно и комфортабельных автобусов на электрической тяге. Одно удовольствие прокатиться, три вместительных вагона, по трамваям можно сверять… знаменитые швейцарские часы (именно так, а не наоборот). Точность, с которой выдерживается расписание, с учетом задержек у светофоров, «часа пик», – абсолютная, минута в минуту, как обозначено на каждой остановке, захочешь – не опоздаешь. Словом, все отлажено. Особенно удивляешься этому в Берне; все-таки столица, более интенсивное, нежели в других городах, движение, масса спешащих практически в одно время на работу и с работы служащих. Но пробки (вечная московская проблема), если изредка и возникают, быстро рассасываются усилиями невесть откуда мгновенно появляющихся полицейских-регулировщиков. А у нас по чьей-то воле убрали такой комфортный трамвайный маршрут от Красной Пресни по Беговой мимо стадиона Юных пионеров, «Динамо», ЦСКА до Сокола и дальше. Как же удобен он был, сколько времени сберегал!
Но между городами главным средством коммуникации был поезд, тоже скользящий по рельсам под стать швейцарским хронометрам. Им я добирался в Люцерну, где проходила академическая регата, он же увез меня в княжество Лихтенштейн, как у нас любят говорить, карликовое государство, настолько плотно приклеенное к Швейцарии, что их не оторвешь друг от друга (клей уж больно сильный), а потому нередко их принимают за единое целое. Собственно, до Вадуца, столицы княжества, железной дороги нет, надо доехать до станции Зарганс, а там уже по шоссейному серпантину в долине Рейна тебя добросят к месту автобусом. Те, что помечены желтым цветом, – скоростные, экспрессы. Впрочем, и на обычных, голубых, эти пятнадцать километров преодолеваешь почти за те же полчаса;
может быть, на них даже интереснее ехать; на остановках, когда садятся или высаживаются люди, чувствуешь пульс и дыхание местной размеренной жизни. Забегая вперед, скажу, что, когда возвращался тем же макаром на железнодорожную станцию, в маршрутку залетели две женщины и на весь салон начали по-русски обсуждать какие-то свои дела. Оказалось, москвички, сестры из Марьиной рощи.
Но вернусь к началу своего путешествия. Какая же она красивая, эта дорога. От самого Цюриха почти до конца она тянется вдоль огромного озера, больше похожего на море разливанное. И за этим морем, и близко подступая к железнодорожному полотну, в общем, с двух сторон, возвышались горы, накрытые снежными шапками. Живописный пейзаж; дивная картина вдохновляла еще больше, ведь я ехал на встречу с необычным человеком.
Но как его найти? Я ведь ехал наугад, мне не был известен ни его адрес, ни номер телефона. Знал лишь его фамилию и что он – русский.
Прогуливаясь по городу в надежде встретить полицейского и расспросить (наверняка же должен знать), любовался необычной архитектурой старинного готического собора и замков, один из которых, упрятанный на высокой горке, за густым лесом, оказался «пристанищем» великого князя Ханса Адама II Лихтенштейнского, главы государства. Замку свыше семисот лет, а княжеская семья, относящаяся к самым старинным знатным семействам Европы, заняла его в 1712 году, но лишь с 1938 года он получил статус официальной резиденции, где собрана одна из наиболее известных частных коллекций произведений искусства.
Естественно, мне захотелось взглянуть на замок Вадуц поближе. Не тут-то было. Вежливая, но строгая стража, облаченная в старинные рыцарские одеяния, дозволила добраться лишь до «Кенцели». Но и на том спасибо. Отсюда – во всю ширь панорама Рейнской долины. Еще и выкроил время, чтобы заглянуть в музей почтовых марок и лыжный музей, где особое внимание привлекает, конечно, экипировка олимпийской чемпионки Ханни Венцель. Она ведь национальная гордость и всеобщая любимица страны с населением менее тридцати пяти тысяч.
Все хорошо, все красиво, что ни дом, то исторический памятник, особенно этот красный со ступенчатым фронтоном. Любуясь ими, я набрел на книжный магазин. И – о, удача! В витрине была выставлена книга с фотографией на обложке человека, которого я ищу. А дальше… Дальше сам себя опровергну, что русская речь – редкий гость в этих краях. Конечно, не частый, но, когда я переступил порог магазина и изрек несколько слов на своем ломаном английском, ко мне на ангельских крыльях подлетела симпатичная девушка с модной прической по имени Екатерина.
– Вы к Эдуарду Александровичу? Из самой Москвы? Ему будет приятно, – звонким голоском пропела она, узнав о цели моего визита. – Давайте я вас с ним свяжу. Он недавно звонил, интересовался, продается ли его книга, она новая, только что из типографии, на двух языках – русском и английском. Сам он немного приболел и сейчас дома. А я из Питера. Здесь второй год. Если честно, приживаюсь с трудом, домой обратно хочется.
Через несколько минут мы уже мило беседовали. Эдуард Александрович говорил в трубку с хрипотцой, чувствовалась простуда, расспросил, кто я и что я, зачем пожаловал в Швейцарию.
– А, регата в Люцерне? Раньше я тоже старался посещать ее. Сейчас предолимпийская? Интересно. Да что мы все по телефону, оставайтесь в магазине, я сейчас пришлю за вами машину.
Известно ли нашим читателям, какая страна занимает первое место по числу олимпийских медалей на душу населения? Это княжество Лихтенштейн: 34 тысячи с небольшим народу – и 9 наград (2 золотые, 5 серебряных и 2 бронзовые). И практически ко всем ним имеет отношение наследник русского дворянского рода Эдуард фон Фальц-Фейн, волею жизненных обстоятельств и запутанных послереволюционных событий оказавшийся в этой крохотной стране и многие годы, после завершения активной спортивной и тренерской карьеры, возглавлявший ее национальный олимпийский комитет. В Лихтенштейне он увенчан почетным титулом, и иначе, как «русский барон», его не величают с подчеркнутым уважением.
Они родились в один день, 14 сентября, моя внучка Анна и господин Фальц-Фейн, только Анне должен был исполниться один год, а барону – сто лет. Буквально перед моим приездом он стал лауреатом престижной премии Людвига Нобеля (шведский и российский инженер, старший брат Альфреда Нобеля), однако сам приехать в Ярославль на ее вручение не смог. Премию за него получил глава русскоязычной общины Великобритании князь Никита Лобанов-Ростовский, который сказал: «Так сложилось, что родина надолго отвергла моего друга, однако он, живя вдалеке, продолжает считать ее своей и делал и делает все возможное для нее. Эта премия, как и награждение Эдуарда Александровича орденом Почета Указом президента России Владимира Путина, – тому свидетельство».
