Вилем Балинт - Жизнь в родной земле
Кроме того, здесь в Европе каждый рабочий на экономии знает совершенно точно наперед, что он получит за свою работу за определенный промежуток времени, там же колхозник работает за то, что, как принято там говорить, «Бог ему пошлет», а директор соизволит дать. Иначе говоря, совершенно, даже приблизительно, неизвестно за что он работает. В результате, как правило, колхозное — коммунистическое начальство, набившее себе на жульничестве хорошо руки, всегда обманывает и надувает простых, большей частью неграмотных, колхозников. Хаос, неразбериха и произвол по колхозам полный.
Рабочий день в колхозе начинается в 6 часов утра. Без десяти шесть все колхозники должны явиться в колхоз. В шесть часов раздается колхозный звонок. После звонка бригадиры, предварительно проверив наличный состав явившихся колхозников своих бригад, распределяют колхозникам работу: одних посылают в поле пахать, сеять, боронить, другим приказывают возить навоз, солому и т. д.
Каждый колхозник или рабочие звенья колхозников, получив задание, не спеша направляются к месту работ. С прохладцей запрягают лошадей, с прохладцей черепашьим шагом, едут в поле и совсем по черепашьи работают. Когда не видно на горизонте начальства, будь-то бригадир, или другое какое либо, ребята больше покуривают махорку, нежели пашут или сеют. А если наперед определенно знают, что начальство в поле сегодня не появится, то во время работы изрядно и вздремнут. Одним словом, работа в колхозах идет — все радио, как мокрое горит. Часто колхозники возвращаются с поля без лошадей, с одними кнутами. В таких случаях бригадир, обыкновенно, набрасывается на колхозника: «Где же ты, сукин сын, лошадь-то оставил?»
— «Та дэж!» ничуть не смущаясь отвечает колхозник: лэжыть на дорозi, шла-шла тай лягла собi, та як лягла та ось вам i лэжыть там до сього часу. Тягав, тягав я йiйi за хвiст — ничого не помогало. Шо я должен був робыть? Лягты бiля нейi?!. Ну я i прыйшов сам»…
Однажды, в одном колхозе села Высочиное, случилось, что в один день вся дорога с колхозных полей до колхозного двора была усеяна лежащими лошадьми. По тревоге в колхозе все было мобилизовано на помощь, но пока дошли к лошадям, то голодные вороны успели лошадям повыклевывать глаза. Да так 28 лошадей в один выезд на работу и погибло. Ночью лошадей дежурные не кормили. Те, что выехали работать не интересовались совсем тем — были ли лошади накормлены или нет. Каждый гнал лошадь пока шла, мало того: каждый нарочно гнал лошадь тем больше, чем менее и менее она тянула, а доработавшись, как говорится, до ручки, бросали полудохлых лошадей в поле, а сами возвращались беззаботно домой с одним кнутом.
«Что ж вы, мерзавцы, мать вашу этак», кричал тогда, весь красный от гнева, директор на колхозников: «что же это вам повылазило, что позагнали лошадей в непролазную глязь»…
— «Да ты, мать твою… не крычы нерозiбравшысь… Шо мы можемо робыты, колы ты дав нам на роботу 14 пар коньскых калiк тiлькi с одным оком, та ще хочешь шоб не позалазылы?!.» оборонялись колхозники, одновременно намекая на то, что все лошади, при советских порядках ослепли и вместо 28 пар лошадиных глаз было лишь одно, случайно уцелевшее, конское око.
С подобным всеобщим отношением колхозников к колхозному добру Соввласть борется жестокими мерами, но безрезультатно. Колхозники упорно продолжают изо-дня в день саботировать. Ко всяким наказаниям отношение колхозников приблизительно такое: помню, в нашем колхозе был колхозник Александр Будников, говорил сильно в нос, — как там говорили, был гундосый. Этот Будников всегда чем либо «отличался». Наконец, его припаяли на черную доску.
«Знаешь ли Будников, что ты уже висишь на стенке», доносили колхозные ребята животрепещущую новость Будникову. Но последнего было очень трудно вывести из равновесия.
«Ну, так что ж?! Большая беда!» гундося отвечал Будников: колхозники — Ленин и Сталин — висят же на стенке, почему же колхозник Будников не могет красоваться возле них?» В общем, из положения Будников выходил со спокойствием англичанина и еще «шпильку» подпускал.
— А скажите, — задаю вопрос, — если например, колхозник хочет поехать в город или в другую станицу, может пользоваться колхозными лошадьми?
— Без разрешения председателя колхоза — ни в коем случае. Председатель колхоза дает лошадей только в особо важных случаях — по своему усмотрению. Большей частью колхозники ходят пеши. Случалось, что во время полевых работ серьезно заболевал какой либо колхозник, необходимо бывало немедленно отвезти в город на операцию. Прибегают родные к председателю. Просят лошадей.
«Не могу дать лошадь — сейчас посевная кампания», безапеляционно отбывает председатель-коммунист родных или детей своего соработника. И больной умирает…
Вообще без разрешения председателя колхоза абсолютно ничего нельзя взять из колхоза. Даже для того, чтобы взять вязанку колхозной соломы нужно в управление колхоза подать письменное прошение и ждать разрешения. Иногда ответ бывал положительный, иногда отрицательный, в зависимости от настроения директора колхоза.
Председатель колхоза, как правило, всегда коммунист, это своего рода колхозный «царь и Бог». Посему нет ничего удивительного, что каждый председатель даже спит с револьвером под подушкой. Без револьвера ни шагу. Очень редко можно встретить какое либо колхозное должностное лицо, которое не носит револьвер.
— А как же колхозники переправляют полученную пшеницу после молотьбы и дележа урожая, — вернее после получки натуральной заработной платы?
— Если дом колхозника расположен близко от колхозного двора или колхозного поля — колхозник носит домой пшеницу на плечах. Но большей частью отвозит домой на колхозных лошадях.
— Сколько часов в день должен колхозник работать? — задаю очередной, интересующий меня, вопрос.
— По закону полагается колхознику работать 10 часов в день, но в действительности работают от тьмы до тьмы т. е. так, как это было и до большевиков, а во время уборки урожая начальство заставляет работать даже ночью, Получает за это колхозник нормальную «палочку» в колхозный журнал. Безусловно, колхозники используют каждый удобный случай, чтобы увильнут от работы: как только начальство удалится от места работы, колхозники не замедлят это использовать. Собираются в кружок и «философствуют» на тему дня. В эти моменты можно услышать от колхозников интересные, подлинно народные мысли, загадки, шутки. Бывают между ними очень остроумные люди.
От таких колхозных рассказчиков мне удалось услышать такую историю: когда Ленин умирал, перед смертью призвал к себе Сталина и говорит ему: — знаешь, товарищ Сталин, мне уже немного осталось жить — я скоро умру. После смерти моей приказываю тебе быть моим заместителем и завещаю тебе вести наш народ по намеченному мной пути. Ты должен, товарищ, приложить все свои усилия, все свое умение, все свои знания для того, чтобы народ пошел за тобой так, как шел он за мной».
