Дмитрий Шестаков - Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934)

Не думай, друг, что я пылаю:
В чужой восторг я рад вникать
И за тобой к былому маю
С отрадной болью улетать.
Верь: в наши дни пустых блужданий
Едино свято лишь оно —
Всеискупающих страданий
Животворящее зерно.

Цвел для меня золотистый мой май
           В заросли тихого рая.
Звезды шептали: молчи и внимай!
           Пел соловей, не смолкая.

Пел соловей; над заросшим прудом
           Бледные тени бродили…
Бледные тени в запущенный дом
           Вместе со мной заходили.

Пел соловей, и струила луна
           Столько дрожащего света…
В эти мгновенья ночей тишина
           Точно искала поэта…

Точно искала с мольбою певца
           И для него из бокала
Светлой зари и весны без конца
           Песен и слез изливала…

Бывают люди – песнопенье:
С душою звучною, как строй,
Они, как светлые виденья,
Проходят темною землей.
И речи их – родник наук,
Высокой мысли мир согласный,
И ни один неверный звук
Не помрачит их лиры ясной.

Робкий намек на томящее чувство,
Томные, чутко запевшие струны, —
Вот оно, вечно живое искусство,
Вот он, призыв ароматный и юный…

Сладок тот шепот и сердцу понятен…
Разве не в нем и восторг и забвенье,
Сад весь в мерцаньи от месячных пятен,
Пруд – колыханье и ночь – вдохновенье…

Разве не там твоя юность и грезы,
Юность – безгрешность и грезы из рая,
И закипевшие радостью слезы
В дальние ночи заветного мая,

Мая заветного, мая родного,
Мая, отпевшего звучные песни —
Там, где березы седые прелестней
Пышного полдня, но полдня чужого…

Всё молодое сердцу мило,
Затем что молодость чиста,
Что много в ней живого пыла,
Что так свежи ее уста,
Что от всего, что старца гложет
И смертью близкою грозит,
Увлечь лишь молодость нас может
Туда, где май, где жизнь царит.

Будь милой и доброй и детство
           Покрепче в сердечке храни.
Нет в жизни заветней наследства
           В холодные, трудные дни.
Нет радостней в мире привета
           Улыбки счастливой детей.
Блюди же сокровище это,
           Как клад, до скончания дней.

Люблю наброски и этюды
Твоей неопытной руки,
Негармонические чуда,
Нездешней полные тоски.

Если б ночь таилась
И в звездах мерцала,
Я бы не стыдилась,
Я бы не молчала.
Всё, что ищут очи,
Всё, чем грудь пылала,
Я б звездам и ночи
Громко рассказала.

Весь мир восторга и смятенья
8 твоей измученной груди.
Оставь, поэт, свои сомненья,
Возьми свой посох и иди.

Ступай вперед, где путь широко
Живым волнениям открыт,
Где в бездны страсти и порока
Дорога скользкая лежит.

Лишь только там, где смерти мало,
Чтоб искупить забвенья миг,
Познаешь тайны идеала
И неподкупной правды лик.

Поэту – свет, поэту – сила.
Он в смутном холоде забот
И в черной ночи без светила
Мгновенье прелести найдет.

Ему и теплый блеск лазури,
И счастья миг, и вздох тоски,
И голос полуночной бури,
И трепет ласковой руки.

О, будь благословенна, греза,
И даль, омытая дождем,
И распустившаяся роза
На влажном стебле под окном.

В дни, когда вьюга мятежная,
Воя, крутит над землей,
Ты, моя ласточка нежная,
Веешь мне светлой весной.
Веешь зарею росистою
Снов, миновавших давно…
Точно как ветка душистая
С ласкою стукнет в окно…

Не надо заглавий и вывески песне не надо:
Пусть вольная бродит в лесу, как весною ручей,
Пусть смутная веет, как сон, неземною отрадой,
Пусть будет моею и божьей, а больше ничьей…
Не надо заглавий, лишь музыки, музыки чистой,
Она-то в душе сокровенное выпоет вновь,
И станет прозрачна, как утро весною росистой,
Моя голубая, моя неземная любовь;
И станет крылами всё то, что к земле тяготело,
Что плотью томило, в бесплотное выльется вмиг,
И вырвется песня, как в небе заря без предела,
Как вешнего гостя далекий и тающий клик…

Всё, что в жизни повторяется,
Сердцу мило, как впервой:
Если роза опьяняется
Ясным солнцем и весной,

Если сердце верит сладостно
И любовью всё дрожит,
Если песня бьется радостно
И мгновеньем дорожит…

И душа с самозабвением
Вновь вступает в мир былой
С повторенным озарением,
С повторенной красотой…