Исай Табачников - Григорий Сковорода
В эпоху Сковороды вообще еще не существовало понимания социальной природы человека, поэтому мыслитель переносил естественные законы природы на человека, склоняясь к антропологическому его пониманию. Он говорил, что никакая наука не может научить орла летать, яблоню — родить яблоки, этому «научила» их сама природа; необходимо только оградить яблоню от свиней и гусениц, а людей — от различных общественных пороков, дав полное развитие их «сродности». Его крупнейшая заслуга заключалась в том, что он выступил со своей теорией в период безраздельного господства религии, когда сущность человека представлялась божественной, мистической, сверхъестественной, а попы, обращаясь к угнетенным народным массам, утверждали, что человек — это раб божий. Поэтому поиски внутренней закономерности, естественной природы человека являлись открытым вызовом религии, воспитанию церковников и церковной школе.
Исходя из своей теории «сродности», Сковорода выдвинул следующие основные принципы воспитания.
В связи с тем что, по его мнению, движущей силой деятельности человека и всего общества является мысль, первым предметом воспитания должен быть разум человека. Без «разума» человек уподобляется животному, он слеп и не может в своей деятельности стать на правильный путь, служить народу и всенародному счастью.
Философ утверждал, что тело «порабощено мыслям нашим». «Мысль владычица его находится в непрерывном волновании день и ночь. Она то разсуждает, советует, определение делает, понуждает… Итак, не внешняя наша плоть, но наша мысль — то главный наш человек. В ней-то мы состоим. А она есть нами» (15, стр. 34).
Поэтому одной из первых задач воспитания является развитие мыслительных способностей человека. Для этого необходимо воспитать память, ибо «память есть недремлющее сердечное око, презирающее всю тварь, незаходимое солнце, просвещающее Вселенную» (15, стр. 525).
Однако одного только развития умственных способностей недостаточно, так как сумма знаний еще не добродетель. Получаемые знания необходимо взращивать на воспитываемых высоких моральных качествах, без которых любое обучение будет мнимым и ложным. Правильное воспитание — в единстве истины и добродетели, знаний и высоких моральных качеств.
Следовательно, предметом воспитания должно быть также «сердце» человека. Если воспитание мыслительных способностей обращено к разуму, то воспитание моральных качеств обращено к «сердцу». Необходимо воспитывать «честность», «малодовольствие», «трудолюбие», «воздержанность», «отсутствие прихотей», пренебрежение к соблазнам «житейского моря», к «богатству», «чинам», «моде» и т. д.
Третьей и вместе с тем главной задачей воспитания должно быть развитие трудолюбия сообразно со склонностями человека, с его «сродностью». Человек, предающийся праздности, тунеядству и паразитизму, гибнет, а общество терпит крах.
Сковорода высказал глубоко диалектическую и материалистическую мысль о том, что не воспитание и наука создают природу, а природа творит науку, определяет воспитание человека. Наука должна «приводить в совершенство сродность».
Отсюда вытекает следующее требование: воспитание воли человека. Недостаточно обладать разумом, высокими моральными качествами и «сродностью» к определенному «делу», необходимо еще единство «слова» и «дела». Единство мыслей и поступков, слова и дела предопределяет результаты деятельности человека. Если мыслительные способности и моральные принципы раскрывают истину, то вне «добродетели» она перестает быть истиной. Истина в том случае становится «добродетелью», когда поступки человека разумны и высокоморальны. Для этого нужна сильная воля, помогающая человеку осуществлять разумное начало в своей деятельности. Различным страстям человек должен противопоставить волю. Разум действителен в том случае, когда он опирается на сильную волю: единство воли и разума есть естественное и природное «супружество», ибо «нельзя построить словом, если тое ж самое разорять делом. Сие значит давать правило для корабельнаго строения, а делать телегу» (15, стр. 353).
Весьма интересно представление Сковороды о будущем человека в грядущем разумно устроенном обществе, когда не будет ни богатства, ни нищеты, ни беззакония, ни несправедливости, Этот человек должен обладать высоким интеллектом, моральной чистотой, отличными физическими качествами, быть сильным и волевым в борьбе за свое и народное счастье: «Не мешают ему ни горы, ни реки, ни моря, ни пустыни. Провидит отдаленное, прозирает сокровенное, заглядает в преждебывшее, проникает в будущее, шествует по лицу окиана, входит дверем заключенным. Очи его голубины, орлии крила, еленья проворность, львиная дерзость, горличина верность, пеларгова благодарность, агнцово незлобие, быстрота соколья, журавляя бодрость… Глас его — глас грома. Нечаянный, как молния и как шумящий бурный дух» (15, стр. 418–419).
Сковорода верил в неисчерпаемые силы народа, в его высокие моральные качества и разносторонние таланты. Он надеялся, что правильным воспитанием можно будет раскрыть таящиеся в народе внутренние богатства, как «огонь в кремне», нужно только уметь высечь этот «огонь».
Сильная сторона педагогических взглядов Сковороды заключалась в их народности, демократизме, в требовании образования для всех слоев общества, а не только для избранных, в требовании развития естественных задатков человека, в понимании того, что труд не только основа жизни человека и общества, но и единственный источник развития человека, в том, что он выступал против церковно-схоластического воспитания и феодальноаристократического обучения.
Глава IX. «Что же дальше?»
Да, этот вопрос всего более волновал Сковороду. Его внутренний мир очень широк и глубок, раздумия его охватывали мироздание, человеческое общество, человека. Но в центре всех его помыслов была жизнь человека и общества, общества и человека. Он был проникнут любовью к своему народу, вся система его философских и общественных воззрений вращалась вокруг этой оси. Он переживал трагедию своего народа, еще более его волновало грядущее народа. Он отдал свою жизнь тому, чтобы народ проснулся от вековой спячки, прозрел; он стремился просветить народ: «Обучатися и купно обучати братию добродетели: якоже свыше заповедано мне; сей мой есть и жребий и конец и плод жизни и трудов моих успокоение» (58, стр. 153).
Это, конечно, не значит, что украинский мыслитель и гуманист пренебрежительно относился к другим народам. Ему чуждо было малейшее проявление национализма и национальной ограниченности. В равной мере он порицал тех, кто пренебрежительно относился к своему и к другим народам. Украину и украинский народ он не отделял от России и русского народа. Бесконечно любя Украину и «Русь святую», он во многих своих произведениях[24] с огромной болью писал о язвах, разъедавших их общественную жизнь. Его мучительные переживания, вызванные положением народа, стали достоянием не только довольно узкого круга людей, которые обладали рукописями Сковороды или читали их. Молва об этом разошлась среди народа. Сковорода скорбел по поводу того, что его прекрасная родина находится в руках «гогочущих», «алчных» и «лукавых» «обезьян», «змиев», «крокодилов» — дворянства, помещиков, духовенства и чиновников, истязавших народ и разорявших страну.
