Алексей Буторов - Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер
Императрица Екатерина, обладавшая хорошим эстетическим вкусом, по большинству проблем развития художественной жизни России советовалась именно с Юсуповым, а проблемы эти волновали просвещенную императрицу ничуть не менее, чем восстание «дорого родственника» Емельки Пугачева или политические сплетни дворов Европы. Полагалось соответствовать культурному облику эпохи Просвещения, а равно и славе просвещенной правительницы. Этого императрица достигала не только собственным трудом, преимущественно эпистолярным, но и с помощью советников — их она, как правило, подбирать умела.
В 1788 году Екатерина отозвала Николая Борисовича из Европы. Он понадобился ей в Петербурге. Впрочем, заметная должность для него нашлась не сразу — царица приглядывалась к экс-посланнику, с которым в последние годы больше дружила по переписке, нежели лично. Она продолжала питать к Юсупову чувство искренней привязанности, своего рода женской дружбы, а Екатерина дружить умела, хотя настоящих друзей, а не просто знакомых, у нее имелось совсем немного. По возвращении из Европы князь постоянно бывал при Дворе, входил в интимный кружок царицы, который собирался в Зимнем дворце без особых церемоний. Ему, среди немногих царедворцев, разрешалось являться к Екатерине обедать без предварительного приглашения, запросто — Николай Борисович всегда оставался очень приятным, галантным в повседневном общении человеком.
Приходится еще раз повторить, что в огромном Юсуповском архиве документов XVIII столетия, которые касаются личной жизни князя, а не вотчин и крестьянских недоимок, сохранилось совсем немного. Поэтому хронику жизни Николая Борисовича этого времени приходится в большей степени реконструировать по немногим достоверным сведениям и, увы, сплетням, что с наслаждением донесли до наших дней княжеские современники-недоброжелатели в своих немногочисленных воспоминаниях. Недоброжелателей и завистников у мудрого и обаятельного князя всегда имелось немало, особенно в среде не слишком образованного дворянства средней руки.
Среди всех рассказов-сплетен о Николае Борисовиче выделяется милый исторический анекдот о простоте нравов, царивших в ближайшем круге императрицы Екатерины Великой. Как-то раз Юсупов сидел с царицей за обеденным столом. Подали гуся. Екатерина спросила князя, памятуя его европейские привычки:
— Знаете ли вы, как разрезать такую важную птицу?
— Мне ли не знать, — отвечал Юсупов немного надменно. — Эта птица давно нам знакома и дорого обошлась нашему роду, предок мой поплатился за нее половиной своего имения!
— Как так? — удивилась царица.
— Да пригласил как-то прадедушка Дмитрий Сеюшевич патриарха Иоакима в гости. А дело было в пятницу на Страстной неделе. На стол подали жареного гуся; день же был постный. Патриарху казалось неловко отказаться от угощения, чтобы не обидеть радушного хозяина, вот он и оскоромился, а потом пожаловался царю. Это угощение от мусульманина сочли за оскорбление религии. Царь Федор Алексеевич и приказал отобрать у прадедушки половину имущества. Проступок свой Дмитрий Сеюшевич загладил принятием Православия, и царь возвратил ему отнятое.
Выслушав сей исторический анекдот о Патриархе, гусе и князе Дмитрии Сеюшевиче, Екатерина долго смеялась, после чего с улыбкой заметила:
— Ничего, князь, у тебя и без того много осталось. В случае чего и меня с семейством прокормишь[132].
На самом деле денег в конце царствования Екатерины II у Юсупова оставалось не так уж много; финансовые дела князя оказались порядком запущены и частью запутаны. Ему приходилось больше заниматься распутыванием дел государственных, нежели своих собственных.
Николай Борисович вернулся в Россию после долгой дипломатической службы в Европе, вероятно, только к концу 1788 года. Он уже не застал в живых тяжело болевшую мать княгиню Ирину Михайловну, которая умерла в марте на руках у дочери Александры Борисовны, по мужу Измайловой, — единственной из четырех сестер Юсупова, которая тогда была жива. Александра Борисовна после разъезда с мужем жила у матери. Ее супруг — Действительный Тайный Советник, Сенатор и Кавалер Иван Михайлович Измайлов исхитрился проиграть в карты почти все состояние — 80 тысяч рублей. Александра Борисовна продала свой петербургский дом, покрыла часть мужниных долгов и вместе с дочерью Ириной переехала в Москву к больной матери.
За два месяца до смерти, 20 января 1788 года, Ирина Михайловна отправила Николаю Борисовичу последнее письмо, наполненное чувством материнской любви и гордости за единственного сына, которого, как и предполагала, увидеть ей больше не довелось. Понятно, что приехать из Италии в Россию на погребение матери Юсупов не мог — в те времена дорога занимала почти месяц, если не более по весенней распутице. Даже дипломатическая почта доставлялась не без трудностей.
Ирина Михайловна завещала похоронить себя в подмосковном имении Спасское-Котово, где прожила большую часть времени после смерти мужа. В специальном приделе усадебной церкви позднее нашли последнее упокоение и сам Николай Борисович, и его сын Борис Николаевич, и некоторые другие представители рода.
Ф. Титов. «Портрет княгини Ирины Михайловны Юсуповой за вышиванием». 1765. ГМУА.
Юсупов, слывший среди современников «западником, вольтерьянцем и татарским князем», как именовали его за спиной недоброжелатели, приказал ежегодно в день памяти святой мученицы Ирины в приходском московском храме Трех Святителей у Красных ворот отмечать «День памяти Ея Сиятельства покойной княгини Ирины Михайловны» положенной заупокойной службой. В московском Богоявленском монастыре, который находится неподалеку от Кремля между Никольской и Ильинкой, где тогда тоже имелись родовые захоронения князей Юсуповых, по указанию Николая Борисовича ежегодно в середине мая или в начале июня управитель Московской домовой канцелярии И. М. Щедрин заказывал «…поминовение родителей Его Сиятельства и служение ранних обеден». Когда же Юсупов переехал в Москву, то сам непременно присутствовал на ежегодных панихидах по родным. Как говорит народная мудрость — «живы родители — почитай, умерли — поминай». Вот такое «западничество и вольтерьянство» Юсупова, о котором так много и охотно судачили современники да и потомки Николая Борисовича, достаточно плохо представлявшие себе и его религиозные воззрения, и домашнюю жизнь.
В Петербурге Юсупову пришлось задуматься об устройстве собственного дома. Первоначально он поселился в старом отцовском особняке на Английской набережной. Это небольшое строение могло удовлетворить запросы «именитых людей» только в эпоху Петра Великого, когда дворянство не успело еще привыкнуть к европейской роскоши. К тому же в петровскую эпоху дворяне не испытывали такой безудержной страсти к коллекционированию, как во времена императрицы Екатерины Великой, а известно, что приличную коллекцию ни один дом не вместит.
