Феликс Медведев - Сильные женщины. Их боялись мужчины
— Приходилось ли Василия Макаровича кулаками дубасить?
— Я? Кулаками? Ну что вы! Не могла.
— А он-то поднимал руку?
— Один раз. Только один. Но довольно сильно, так что я в обморок упала.
— По чьей вине возникла ссора? Наверняка он был пьяный?
— Наверное, все же я была больше виновата: что-то мне не понравилось, и я налетела на него коршуном. Дети были маленькие и не помнят, как я на полу распласталась. Да и Вася потом ничего не помнил, так он говорил.
— Мне кажется, что свое творчество он питал из реальных событий. Значит, в его рассказах, романах и сценариях часть и вашей жизни. Ему как цепкому художнику все шло в руку, в дело, точно лыко в строку.
— Это точно. Перечитывая сегодня его книги, я и вправду узнаю многое из того, что было с нами. Помню такой эпизод. Вася лежал в больнице, и я в одиночестве позвонила поболтать Жанне Болотовой и Коле Губенко — мы с ними дружили, учились вместе. Жанна из дипломатической семьи, и жили они побогаче нас с Васей. Вот она и говорит: «Лидка, такие в Гуме норковые шубы продаются. Тебе нужна именно такая шуба. Пусть Вася сделает тебе подарок за «Калину красную». «Да в больнице он», — говорю Жанне. — «Езжай и уговаривай». Поехала. Вася был вроде бы в хорошем настроении, и я решила признаться ему в своем желании. Надо сказать, что я весьма скромна в своих женских потребностях. Хотя бы потому, что особых денег на дорогие покупки не было. Первые три года нашей жизни я носила всего-то пару ситцевых платьев, одно — на мне, другое — в стирке. Ни он, ни я не гнались за роскошью. «Сколько же стоит эта шуба?» — заговорщически спрашивает муж. — «Жанна говорит, что две тысячи». Вася почти в ужасе: «Сколько?» Этот эпизод вошел потом в рассказ под названием «Ночью в бойлерной». Встает с постели, возбужденный, прихорашивается. «Поехали». — «Куда?» — «К телеграфу, там в сберкассе у меня деньги». Звоню Жанне: как же сбежать из больницы. А она: «Иди к врачу, разрешит — все-таки Шукшин». Хочу сказать, что о такой дорогой шубе тогда я и мечтать не могла. Это сейчас на каждом втором прохожем что-то особое. Сначала поехали в ГУМ, посмотрели, выбрали, примерили — все хорошо. Попросили на полчаса отложить товар. Поехали, сняли деньги, мы с Жанной — снова в шубную секцию. А Вася в машине остался. Приношу покупку, расцеловала мужа, а ему не терпится посмотреть на нее, развернуть. Гляжу, а он уголочек от упаковки освободил и чего-то там копошится. «Чего ты все выдергиваешь», — говорю. А Вася в ответ: «Брак тебе подсунули. Выдираю белые волоски из норки». «Какой брак? — говорю. — Много ты понимаешь, наоборот: чем больше у норки белых ворсинок, тем она качественнее». Приехала, надела, чувствую, что шуба Васе тоже по мозгам ударила. Впечатлила. Радовался он, как ребенок: «Ну да ладно, может, ты еще чего-то там приметила?» Я удивилась, но не растерялась и говорю: «Накидка подходящая продается». А он: «Так чего не купила, надо было и ее брать». Вынимает деньги: «Иди, покупай. На генеральшу будешь похожа». Я смеюсь, что я и так жена генерала, литературного. Надо сказать, я всегда забывала, что я актриса. Невысоко себя ставила. Вот жена писателя — это да. И тут Вася, совсем уж разойдясь, вдруг размышлять стал: «Ну теперь и мне надо дубленку купить». А по тем временам, если дубленка на плечах — значит мужик не хухры-мухры. Снова звоню Жанне, а она в ответ: «Мы тут Коке (Коле, значит) дубленку купили, но он ее два раза надел и другую хочет». Я вцепилась: привози, примерим на Васю. Вася приезжает снова со съемок, примеряет. Обнова сидит на нем идеально, таким он красивым смотрелся, элегантным, все перед зеркалом крутился. Потом эти жесты он перенесет в «Калину красную», когда в халате играл в сцене «Бардельеро». Но меня потрясла фраза, которую он тогда произнес: «Достоевский не пророк». Я эту фразу записала, но смысла ее до конца понять не могу и сейчас.
— Да, вкусный эпизод. Действительно, будто бы готовый сюжетец для веселого рассказа. А расскажите, Лидия Николаевна, как однажды вам, беременной, пришлось на себе тащить на пятый этаж пьяного мужа — лифт не работал.
— Не хочу об этом. Ладно уж… А вот о другом — и смех и грех — могу рассказать. Как раз недавно я о том эпизоде Маше поведала. Жили мы тогда в Свиблове, и Вася пошел с Машей, которая была еще маленькой, прогуляться. Возвращается домой один, я в недоумении спрашиваю, где же Маша. А он: «Разве она не дома?» Я: «Как дома?! Ты же с коляской пошел гулять». Он мигом слетает вниз, оказывается: зашел в пивнушку, там друзья, и за пивом забыл про дочь. Бежим как угорелые, а ножки у него кривенькие, шаг широкий, сзади несусь я, беременная Олей, бежим по тротуару, все разлетаются в сторону. Сумасшедшая картина. Подбежали, коляска на месте, Маша спит. Он выхватывает ее из коляски, поднимает, целует. Вот тут я готова была убить легкомысленного папашу Но он не дал мне коляску и тем же широким шагом поспешил домой. Маше рассказываю: «Недавно в Свиблове была, проезжала то самое место и воспоминания нахлынули. А пивнушка все на том же месте».
— Мне кажется, что Василий Макарович был настолько яркой и самобытной личностью, что к нему тянулись люди абсолютно противоположного ему свойства. До сих пор непонятен роман приземленного и «свойского» Шукшина и Беллы Ахмадулиной — утонченной поэтессы из знатной семьи, да еще и мусульманских кровей.
— Белла тогда была чудной, прелестной девушкой. Как-то я спросила у Васи о романе с ней, и он ответил, что особых отношений не было, близки они были короткое время, пока шли съемки фильма «Живет такой парень», где Шукшин дал Ахмадулиной испытать свои артистические способности. Я спросила, снимали ли они какую-то жилплощадь, и он сказал, что нет, жили под столом. Я переспросила: «Как это, под столом?» «Да напивались и под стол лезли, — сказал Вася, — болтали о литературе, о поэзии». Так что если и был роман, то, видимо, быстрый и неглубокий. Не смогли они найти общего языка. Слишком разные были, Белла водила его по московским тусовкам, как медведя.
Вообще я должна заметить, что Шукшин из тех мужественных мужей, которые не выбалтывают семейных тайн, подробностей отношений с женщинами. Да и вообще он не любил придумывать, врать, был прямым, честным человеком. Мне, к примеру, регулярно звонят из Музея Высоцкого: «Придите, расскажите об отношениях Шукшина и Высоцкого». Но о чем вспоминать? Вася мне никогда о Высоцком не говорил. Я знаю, что они вместе пили, какое-то время общались, что Вася пробовал его на роль в фильме «Живет такой парень», но неудачно. После смерти Василия Макаровича только однажды у меня была встреча с Владимиром Семеновичем, когда в общих гостях он спел песню «На смерть Шукшина».
