Иван Ильичев - Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице
Она ничего этого не помнила…
Я тогда поняла, что ей не хватало сил, что её память пострадала от последствий аварии…
Я хочу сказать Анне Герман большое спасибо за то, что тогда поддержала меня в беде, спасибо за её песни, за её теплые слова и за её душу.
Светлана Жильцова, заслуженная артистка РСФСР, диктор центрального телевидения СССР (Москва) «Она была единственной артисткой, которой хотелось любоваться»На сцене фестиваля в Зелена-Гуре, 1972 год
В моей жизни было две встречи с Анной Герман. Первая состоялась в середине июня 1973 года, в польском городе Зелёна-Гура. Меня пригласили быть ведущей IX Фестиваля советской песни вместе с двумя польскими конферансье. В тот год из СССР приехали: Алла Иошпе и Стахан Рахимов, «Песняры», Светлана Резанова, Виталий Самойленко; из звезд польской эстрады были: Анна Герман и Марыля Родович, среди членов жюри – композиторы Владимир Шаинский и Евгений Птичкин.
Анна Герман была единственной артисткой, которой хотелось любоваться. Помню её невероятную женственность, приветливость, скромность, доброту. Кто-то из поляков за кулисами сказал: «Анна Герман уже не так популярна, как ранее…». Я удивилась таким словам: публика её принимала восторженно. В те годы популярность Анны в СССР с каждым часом только возрастала. А поляки к ней охладевали.
Спустя четыре года я увидела Анну Герман в Москве, в концертной студии Останкино, где в декабре 1977 года снимали популярную музыкальную телепрограмму «Песня-77». Я была ведущей вместе с Александром Масляковым. С исполнителями мы почти не общались, так как находились на другом конце сцены. У нас был сценарий, по которому мы объявляли выступающих.
В тот вечер артистов было огромное количество: София Ротару, Роза Рымбаева, Роксана Бабаян, Людмила Сен-чина, Алла Пугачева, Иосиф Кобзон, Надежда Чепрага…
Анна пела дуэтом со Львом Лещенко «Эхо любви». Это было что-то потрясающее! На концертах-съёмках обычно мало что запоминается, исполнители идут один за другим, какие-то песни остаются, какие-то проходят мимо. А этот чудесный дуэт остался в памяти навсегда. От Анны Герман шла такая теплота, такой свет, такая глубина – невозможно было оторвать глаз. Публика в зале была как завороженная. Сейчас многие пытаются спеть песню «Эхо любви». Да, песня хорошая, очень трогательная. Но только в исполнении Анны Герман она звучит наиболее проникновенно, душевно. Никто и никогда не споёт её так, как спела необыкновенная Анна…
Цезарий Шчигельский, конферансье (Польша) «В тот вечер она пела так, как никогда!»С Анной я работал недолго – всего пару недель. Это был очень трудный период её жизни – она возвращалась на сцену, набиралась жизненных и творческих сил после тяжёлой аварии. И это были её первые концерты после реабилитации. Анна вынуждена была выступать в неудобных туфлях, внутрь которых были вшиты металлические вставки – пластины, которые позволяли ступне правильно срастаться.
На тех гастролях мы поехали с группой артистов на встречу с детьми-инвалидами, которые всё время, пока Анна находилась в больнице, писали ей письма поддержки и утешения. На той встрече Аня благодарила детей за те тёплые слова, за письма, говорила, что именно доброжелательные письма от незнакомых людей помогали ей выдержать, вытерпеть боль и найти в себе силы вернуться к нормальной жизни.
Этот концерт проходил в Шечинском воеводстве, а я ездил с Аней как ведущий, объявлял концерт, приветствовал публику. Мы не могли скрыть слёз боли, грусти и радости во время той встречи. Зал был заполнен детьми с различными травмами, многие были в тяжелом состоянии. В этой больнице они жили и учились. Такой концерт я запомнил на всю жизнь.
Для меня было потрясением видеть этих искалеченных детей, думаю, что и для Ани это было большим внутренним переживанием. В тот вечер она пела так, как никогда! На других концертах она пела иначе. И песни были выбраны особенные, которых впоследствии я тоже не слышал. Помню, после этих гастролей Аня в интервью какой-то центральной газете просила своих коллег, артистов польской эстрады, ездить в такие больницы с концертами. Для неё это было очень важно – помогать, поддерживать, дарить радость.
Переводчики
Танец с Анджеем Урбанчиком, другом семьи. Фото из архива Збигнева Тухольского
С Анной Герман я встречался несколько раз, когда в Москве проводились Дни польской культуры. Первый раз – в 1974 году, тогда вместе с Анной приезжали и другие польские знаменитости – Марыля Родович и Ежи Поломский. Ко всем артистам были прикреплены переводчики, которые помогали нашим польским друзьям общаться за кулисами, на официальных встречах и так далее. Во время официальных встреч, приёмов Анна Герман всегда говорила на польском языке. Многие, я в том числе, удивлялись, ведь Анна прекрасно владела русским языком. На мой удивлённый вопрос, зачем ей переводчик, она ответила: «Я же в составе польской делегации, я певица польская, это некорректно, если я при своих коллегах буду разговаривать на другом языке». Это была дипломатия её поведения, даже своим знанием русского языка она не кичилась, понимала, что её коллеги могут это неправильно понять.
Последний раз я встретился Анной в Москве, в апреле 1979 года, на праздновании 35-летия Польской Народной Республики. Это были торжественные мероприятия, в которых принимали участие не только эстрадные артисты, но и знаменитые польские коллективы: Симфонический оркестр и смешанный хор Краковской филармонии, струнный квартет им. Гражины Бацевич, Варшавский драматический театр «Вспулчесны» («Современник»), Польский театр танца, Центральный художественный ансамбль Войска Польского, ансамбль народной песни и танца «Шлёнск». Из эстрадных артистов были: Анна Герман, Марыля Родович, Чеслав Немен, Здислава Сосницка и Кшиштоф Кравчик.
В дни этих концертов состоялся приём в посольстве Польши, где мне удалось ближе пообщаться с Анной. Я рассказал ей, что перевожу не только с польского, но и с итальянского языка, и уже буквально через минуту мы заговорили с ней по-итальянски! Я заметил: «Может быть, не очень корректно, что мы в посольстве Польше на официальном приёме говорим на итальянском языке?». Анна улыбнулась и ответила: «Мишель (так она меня называла), могу я вам пожаловаться, но по-итальянски, чтобы никто не понял вокруг? Я так не люблю эти официальные встречи и приёмы: каждый присутствующий считает своим долгом подойти ко мне и спросить о моём здоровье. После итальянской аварии как будто нет другой темы. Меня эти вопросы очень утомляют».
