Варлаам Рыжаков - Скупые годы
Мама, ты пишешь, что бригадир дядя Петя часто вспоминает обо
мне. Скажи ему, что живу я хорошо. С квартиры перешел в общежитие. К
дяде Васе дочь с ребенком приехала, и мне пришлось перейти. А так бы
я не ушел. Дядя Вася прекрасный человек. Я к ним чуть ли не каждый
день захожу. Они меня чаем с повидлом угощают. Как родные. Я и
сегодня у них был. Дядя Вася все говорит: иди, говорит, учиться.
Обязательно, говорит, иди. Но ты, мама, не думай. Учиться я стану
вечером. Днем работать, а вечером учиться. Сначала на
подготовительных курсах, а потом в техникуме. Из нашей комнаты
мальчишки учатся. Говорят, что сначала трудно будет, а затем,
говорят, ничего - привыкнешь.
Вот, мама, и все. До свидания.
Т в о й с ы н В л а д и м и р.
Нет, мама, погоди. Забыл совсем. Я ботинки новые купил на
кожаной подошве.
Вот теперь все. Пиши. Жду.
В л а д и м и р".
Я свернул письмо и взглянул на мать. На глазах у нее блестели слезы. Она улыбнулась, как мальчишке, взъерошила мои волосы и с ласковой грустью произнесла:
- Жениться бы тебе, Володя, пора.
- Эх, мама. - Я отвернулся и ничего не ответил.
Мне вспомнился первый год жизни в городе, наши с Людмилой тревожные встречи. А дальше Витька... Нет, об этом слишком тяжело вспоминать. Я и сейчас люблю Людмилу, и она меня любит, но жизнь все так перепутала, что нам до сих пор приходится идти по разным дорогам.
Мать поняла мои мысли, присела на ларь, проговорила:
- Нам, бывало, с твоим отцом не легко приходилось в жизни. А он все шутит и говорит мне: "Ничего, мать, терпи. Раз мы любим жизнь, значит, и она нас когда-нибудь полюбит".
Мама, чудесная моя мама!
