Евгений Плющенко - Другое шоу
— Я не собираюсь тебя пускать. Вот приедут охранники, они соберут твои шмотки и выставят их на порог. Тогда и заберешь.
Вещи выставили. А паспорт она не отдает.
После долгих и унизительных переговоров паспорт мне удалось забрать.
На четыре месяца я уехал на съемки проекта «Звезды на льду».
Через некоторое время я узнал, что Маша без меня зарегистрировала ребенка.
Сначала она поменяла фамилию и снова стала Марией Ермак, как до замужества. А потом на эту же фамилию зарегистрировала нашего сына.
Это очень сильно меня огорчило и еще больше отдалило нас друг от друга.
Через какое-то время я узнал еще одну новость: Маша без меня окрестила Егорку.
Да, мы собирались крестить сына. Но я тоже хотел в этом участвовать. Я хотел, чтобы крестным Егора стал мой друг из Москвы. Мы с ним познакомились, когда мне было всего четырнадцать и меня еще никто не знал. Он мне здорово помогал, поддерживал.
Крестным нашего сына, по желанию Маши, стал футболист Александр Кержаков. Я не против Саши, но почему я-то об этом ничего не знал. В тот момент я даже на него обиделся, не мог понять, почему он ничего мне не сказал. Еще друг называется!
Сейчас прошло уже достаточно времени. Напряжение спало, и я в состоянии оценить ситуацию несколько иначе. Скорее всего Саша просто не смог до меня дозвониться. Я как раз сменил номер телефона, его номер в памяти телефона не сохранился, и мы на время потеряли друг друга из поля зрения. К тому же сейчас он живет в Испании, играет за «Севилью». Он очень хороший человек и талантливый футболист. Я слежу по газетам за его спортивной карьерой, он молодец. И думаю, что в будущем мы обязательно восстановим наши искренне дружеские отношения.
Несмотря на то что был в душе глубоко травмирован, я решил сделать еще одну — отчаянную — попытку вернуться, хотя и понимал уже, что жить с ней не смогу. Своей ревностью, своими постоянными скандалами она убила во мне все чувства.
Но я все-таки хотел вернуться — не ради нее, ради Егора.
Мы договорились, что Маша вернет моему сыну его настоящую фамилию.
А потом случилась еще одна история.
Моя мама приехала повидаться с Егоркой. Они с Машей прогуливались вдоль дома.
— Маш, в спорткомитете меня попросили прислать копию свидетельства о рождении Егора, — сказала мама.
— Хорошо, я вам дам.
— А ты фамилию сыну уже поменяла? — Мама задала этот вопрос совершенно спокойно.
— Что значит: поменяла! Я и не собиралась!
— Но ты же обещала Жене!
Маша схватила коляску и убежала в дом.
Мне все это надоело. Я понял, что даже ради ребенка, когда уже нет ни любви, ни взаимопонимания, жить вместе не стоит. Склеивать наши отношения было бессмысленно. Да и отношений уже давно никаких не было. Только раздражение, которое накапливалось с каждым днем, с каждым скандалом, с каждым нанесенным мне и моей семье оскорблением. Конечно, я понимал, что отчасти в том, что все так сложилось, была и моя вина. Что-то я сделал не так. Но уже невозможно было ничего исправить.
Я подал на развод. И тогда Маша запретила мне и моим родителям видеться с сыном.
Когда Егору исполнилось восемь месяцев, мы с мамой отправили ему по почте подарки. Ходунки, машинки, паровозики. Я привез из Америки очень много красивых вещей для сына. Получилось несколько посылок. Это, конечно, ненормально — жить в одном городе и отправлять посылки. Но у нас не было другого выхода.
Посылки вернулись назад, Маша их не приняла.
Когда между выступлениями наступала непродолжительная пауза и я возвращался в Питер, я всегда пытался увидеться с Егоркой, мне хотелось подержать его на руках, понянчиться. Я звонил Маше, но она была неумолима.
Я привык решать все вопросы мирным путем, по-хорошему. И мне не хотелось войны, я не мог понять: что все они — Маша и ее родители — могут выиграть с помощью бессмысленных запретов?
Все мои мысли были только о ребенке.
Мне хотелось одного — видеться с ним. Чтобы я и мои родители могли его забирать хотя бы ненадолго. Могли поехать с ним куда-нибудь, купить ему подарок, отдать ему наше тепло и нашу любовь.
И какое-то время эти мечты, увы, казались несбыточными.
Этот брак станет для меня серьезным уроком. Да, мы были молодыми, вспыльчивыми и не понимали друг друга, никто из нас не хотел другому уступать. Но эта история закончилась. И несмотря на ссоры и скандалы, мы с Машей смогли договориться. Да, мы разводимся. Но теперь — как цивилизованные люди. Мы забыли все плохое. Я благодарен ей за то, что она родила мне такого замечательного сына. Этот ребенок желанный для нас обоих, и он будет расти в любви, пусть даже его родители и не станут жить вместе. Маша — заботливая мать, она любит нашего ребенка, и я не сомневаюсь, что она и ее родители сделают для него невозможное. А Маше я желаю счастья, желаю встретить такого человека, с которым ей будет комфортно. Наверное, мы оба в будущем учтем уже совершенные ошибки и новую жизнь, новые отношения с другими людьми будем строить, оглядываясь назад и учитывая прошлый опыт.
Сейчас у меня есть девушка. Пока я не хочу даже называть ее имя, потому что слишком дорожу ее спокойствием и душевным состоянием. Но если у нас все сложится, я не стану ее прятать.
Отныне я регулярно вижусь с сыном.
Егорка, как и я, пошел в девять с половиной месяцев. У него такие же крепкие и сильные ноги, как у меня, его отца.
В десять месяцев он уже говорил два слова: «мама» и «баба».
15 июня 2007 года моему сыну исполнился год. Я заранее готовился к этому событию, закупил две машины подарков и за несколько дней до его дня рождения приехал к Егору. Он давно меня не видел и подзабыл. Расплакался и даже ко мне не пошел. Но потом освоился. И в его первый день рождения мы уже стали друзьями, он не слезал с рук, смеялся, повизгивал — Егор очень веселый и подвижный ребенок.
Я привез ему кучу подарков — самолет, паровоз, мотоцикл. Но самый главный подарок — это джип. Игрушечный, конечно, но выглядит как настоящий. Егор как истинный мальчишка оценил подарок. Залез в машину, начал рулить, жать на педали. Прокатился в своем джипе сначала с мамой, потом с папой.
Егорка очень спортивный мальчик. В свой годик он легко взбирается по лестнице на третий этаж, бьет мяч и правой, и левой ногой. Уже вовсю рисует, выводит какие-то каракули. Зарядил мне в глаз бутылкой — нечаянно, конечно, — и я потом два дня ходил с фингалом. Так что у него не только ноги сильные, но и руки.
Я думаю, что Егор вырастет очень спортивным ребенком. Хочу его отдать в футбол. Не исключено, что, когда придет время, поставлю его на коньки. Может, он будет заниматься фигурным катанием, может, хоккеем. Но то, что он будет сильным и спортивным, — это точно. И я обязательно и с огромным удовольствием буду в этом участвовать.
