Аркадий Арканов - Вперёд в прошлое
* * *
История нашей второй пьесы, которая была поставлена в московском Театре сатиры в 1969 году, никак не была похожа на сказку со счастливым концом...
Пьеса называлась «Банкет». Не вижу необходимости подробно пересказывать ее содержание. Идея заключалась в том, что на типичном советском предприятии появился новый директор – молодой, нестандартно мыслящий человек, который захотел поломать сложившуюся типично партийную систему управления и взаимоотношений между сотрудниками. Сегодня эту систему можно назвать коррупционной, лизоблюдческой и т.п. Через пару месяцев по поводу нового назначения на одном из кораблей-ресторанов партком организовал банкет, на котором собрались сотрудники предприятия. По ходу пьесы выяснялось, что все попытки нового руководителя изменить сложившуюся систему натыкались на сопротивление сотрудников. И новому руководителю ничего не оставалось, как забыть о своих революционных устремлениях и смириться с прежними условиями игры. Но совесть и убеждения молодого человека были против, и в конце спектакля, желая остаться честным и непорочным, он предпочитает самоубийство и бросается с палубы того самого корабля-ресторана в воду.
Пьеса была принята к постановке московским Театром им. Гоголя (бывший Театр транспорта). Но в это же время мы дали прочитать ее нашему приятелю Марку Захарову, который был тогда вторым режиссером в Театре сатиры и прославился грандиозной постановкой пьесы Александра Островского «Доходное место». Марку «Банкет» очень понравился, он загорелся желанием поставить его в Театре сатиры и уговорил нас забрать пьесу из Театра им. Гоголя и передать ее в Театр сатиры. Мы с Гришей посомневались, но решились на этот не совсем этичный шаг – уж больно нам хотелось увидеть наш спектакль на сцене одного из лучших в стране театров, да еще и в постановке талантливого Марка Захарова...
Премьера прошла с бешеным успехом. Слова центральной песни были написаны самим Булатом Окуджавой. В спектакле играли лучшие артисты театра, а две главные роли исполнили Анатолий Папанов и Михаил Державин. Счастье наше было беспредельным...
Двенадцатый по счету спектакль посетил тогдашний министр финансов товарищ Гарбузов. В антракте он пришел за кулисы и поздравил с успехом артистов театра. Но, по свидетельству все той же Риты Фирюбиной, в этот же день поздно вечером он позвонил Фурцевой и (не исключаю, что это была «партийная» шутка) сказал ей: «Что у вас, Екатерина Алексеевна, играют в Театре сатиры? Сплошное пьянство на сцене. Если так будет продолжаться, я перестану финансировать вашу культуру»...
На следующее утро Екатерина Алексеевна проводила совещание в Министерстве культуры. Во время ее доклада на общие темы один из заместителей позволил себе перебить министра какой-то репликой, на что она отреагировала весьма раздраженно: «Помолчали бы! Вам вообще уже давно пора на пенсию! Лучше бы разобрались, что происходит в Театре сатиры! Мне звонят возмущенные члены ЦК!»
Заместителю ничего не оставалось, как выполнить приказ начальства. Он пришел на тринадцатый спектакль, посмотрел его, затребовал экземпляр пьесы и заявил, что, пока он детально не разберется и не сделает свои замечания, «Банкет» надлежит исключить из репертуара и снять с предстоящих летних гастролей.
Подчеркиваю, что пьеса была совсем не о пьянстве. Но банкет есть банкет со всей банкетной драматургией и атрибутикой – тосты, выпивания, постепенное опьянение участников... И банкет в спектакле, поставленном Марком Захаровым, шел, как говорят, на переднем плане. А когда столы разъезжались в разные стороны, на сцене развивались вполне трезвые реальные эпизоды, предшествовавшие банкету.
Через две недели экземпляр пьесы был доставлен из Министерства культуры и передан Валентину Николаевичу Плучеку с требованием обсудить на собрании театральной труппы сделанные замечания. А замечания были весьма интересными. На каждой странице в каждой реплике и в ремарках были сделаны красным карандашом пометки: «Пьянство!», «Опять о пьянстве!», «Снова пьянство!»... А в конце, как в ресторанном счете, подводился итог: «Итого – 92 раза о пьянстве!»...
Вдогонку через два дня появилась явно заказная разгромная рецензия в партийной газете «Московская правда». Статья Н. Велеховой называлась «Банкет румяных призраков», и в ней спектакль «Банкет» был признан идеологически порочным, а в финале недвусмысленно говорилось, что если авторы «запутались в трех соснах», то советский народ может указать им «правильный выход»...
Понятно, что «Банкет» был запрещен.
Возможно, что этот факт придал ускорение приближавшемуся к нам творческому расставанию. Гришу тянуло в самостоятельную драматургию, в кино... На тот момент им была написана и вскоре поставлена в Центральном театре Советской Армии прекрасная пьеса «...Забыть Герострата!». Меня же тянуло в прозу. Мои рассказы и новеллы вполне серьезного содержания уже печатались в «Юности» и в родившемся в то время знаменитом «Клубе 12 стульев» «Литературной газеты»... Наше сотрудничество становилось все более формальным, хотя эстрадная драматургия приносила неплохие авторские вознаграждения...
Ñïàðòàê Ìèøóëèí è Àíäðåé Ìèðîíîâ â ñöåíå «Ãðàáåæ» èç «Ìàëåíüêèõ êîìåäèé...».
Òðîå ñ îäíîé îðáèòû – Ì. Äåðæàâèí, À. Øèðâèíäò è ÿ...
В 1973 году под давлением друзей – Александра Ширвиндта и Андрея Миронова, мы написали наш последний совместный опус – «Маленькие комедии большого дома». Спектакль был изумительно поставлен Сашей и Андреем все в том же Театре сатиры. Это стало их первой совместной режиссерской работой. В «Маленьких комедиях...» были заняты настоящие гиганты отечественной сцены: Татьяна Пельтцер, Андрей Миронов, Спартак Мишулин, Анатолий Папанов, Александр Ширвиндт, Михаил Державин...
По форме спектакль относился к театральному обозрению, состоявшему из пяти одноактных пьес. Третий фрагмент спектакля назывался «Вариации для голоса и фортепьяно» и был блестяще, смешно и трогательно сыгран Александром Ширвиндтом. Это было почти сорок лет назад. Изменились конкретные детали нашей жизни, изменились цены на товары, но суть осталась прежней...
ВАРИАЦИИ ДЛЯ ГОЛОСА И ФОРТЕПЬЯНО===(Монотрагикомедия)
Студия звукозаписи. Рояль. Сверху опущен микрофон. Задняя стенка – сплошное стекло.
В студию входит мужчина средних лет. Садится за рояль, смотрит через стекло. Вспыхивает надпись: «Микрофон включен!» Мужчина начинает тихо наигрывать современную джазовую пьесу, спокойную и задумчивую. Обрывает ее в самом начале.
