Владимир Кравченко - Через три океана
У ручейка мы заметили массу козьих следов, а в траве - лежбище какого-то крупного зверя. Хотя компания наша и была вооружена, но по случаю такого дня решила никого не трогать. Купанье было бы чудесное, если бы не масса колючих морских ежей с длинными иглами. Сегодня довольно тихо, они и выползли ближе к берегу, а при большой волне они предусмотрительно удаляются на глубину. Каких только здесь нет раковин! Часто они быстро двигаются, шуршат на песке: это убегают обитающие в них раки-отшельники, таща за собой свое жилье.
Рядом с нашим вельботом близ берега на якоре качалась аннамитская шлюпчонка-душегубка; оттуда из-под рогожи торчали две пары голых ног мирно спящих рыбаков. Душегубку сдрейфовало к берегу, ударило о песок и окатило водой. Аннамиты разом выскочили из-под рогожи и, увидав чужестранцев, купавшихся поблизости и смеявшихся над их испугом, решили, что это их проделка, что это они передвинули их якорь ближе к берегу. Мы не могли оправдаться, аннамиты с мрачными рожами перебрались подальше от нас.
Как всегда по возвращении с берега мы навезли с собой разных разностей: зелени, цветов, пальм различных пород. Зелень нужна для уборки судна сегодня идут деятельные приготовления к встрече праздника. Переборки задрапировываются флагами, в батарейной палубе расставляются куличи, крашенные яйца. Под вечер пришло приказание особенно усилить бдительность и надзор в эту ночь. Выдалась темная ночка. У входа в бухту на ночь расположились цепью с правильными интервалами аннамитские рыбаки с одним огнем на каждой шлюпке; это кажется нам подозрительным. Давно бы пора японским миноносцам произвести атаку. Что они? Где они? Зачем время зря тратят?
Несмотря на приевшуюся однообразность нашей судовой обстановки и трудность скрасить ее чем-нибудь, несмотря на грозные боевые приготовления, все: и говеющие, и неговеющие - чувствуют, что приближается Великий Праздник. Невольно вспоминается Родина. Походная церковь собрана на боевом перевязочном пункте. Защита из коек задрапирована флагами. Наверху потушены все огни. Усиленная вахта офицеров и команды зорко следит за горизонтом, прислушиваясь в то же время к доносящимся из батарейной палубы молитвам священника и трогательным для всякого русского возгласам: "Христос Воскресе!". После богослужения, кончившегося в два часа, командир и офицеры поздравили команду, затем собрались за столом дружной семьей.
17 апреля. Адмирал обходил на паровом катере все суда и, не выходя, здоровался и поздравлял с праздником. "Аврора" встретила и проводила его музыкой. Все заметили, до чего адмирал в последнее время похудел и выглядит нездоровым. Это нисколько не удивительно, если принять во внимание, сколько трудов и энергии было затрачено им за почти годичный срок приготовления эскадры к настоящему походу и за длинный период самого похода. Да поможет Господь Бог ему и в дальнейшем, да сохранит силы для довершения подвига, которого ожидает от него вся Россия. Мы, служащие на его эскадре, верим в способности нашего начальника, в его счастье, и с этой верой собираемся победить врага.
Адмирал Фелькерзам совсем плох, говорят. Уже долгое время он не встает с постели. Доконали его тропическая жара и чрезвычайная трудность службы при данных условиях. Суда обменялись по обычаю визитами. Мне пришлось побывать на "Анадыре", "Жемчуге" и "Изумруде", где теперь вся кают-компания завалена углем вплотную; пианино обернуто в брезент. Офицеры живут по-прежнему на верхней палубе, тут же едят и спят. Я уже избаловался на "Авроре", и меня обратно не тянет. Командир и остальные члены кают-компании "Изумруда", как всегда, очень милы и гостеприимны.
Привезено известие, сильно нас встревожившее: в газетах напечатано, что у островов Анамба уже был бой: погибли "Аврора", "Сисой Великий", "Дмитрий Донской". Очевидно, кто-то спекулировал на деньгах и душевном спокойствии наших родных. Какой ужас! Приказ: грузиться углем до полного запаса на три тысячи миль при ходе десять узлов. Наконец-то! Ну, слава Богу! Говорят, "Изумруд" и "Жемчуг" имеют предписание во время боя внезапно броситься на японские флагманские корабли и выпустить по две мины. Рискованное предприятие![42]
А зачем это меня судьба перевела на "Аврору"? Вот любопытно-то знать! Наш адмирал не изводит нас тьмой приказов. Все его приказы содержат только необходимое. Каждое движение эскадры сопряжено с большой таинственностью: кроме Рожественского никто ничего не знает. Хорошо ли это? Прошел слух, что третья эскадра только 14 апреля вошла в Малаккский пролив. Поэтому заключается еще одно пари на 130 рублей. Пришел миноносец из Камранга, привез предостережение насчет тайфуна.
19 апреля. Близость тайфуна чувствуется. С утра ходит большая зыбь. Залег туман. Коснется ли нас циклон? Центр его в 400-600 милях от нас; идет он своим обычным трактом к N и к NO. Согласно приказанию все суда выкрасили свои мачты в серый цвет, а реи и марсы оставили черными для того, чтобы труднее было определять по ним расстояние дальномером. Трубы у нас желтые, ночью освещаются прожекторами великолепно. Почему бы не перекрасить и их?[43]
Продолжаем разгрузку немецких пароходов. Сегодня добрались до солонины парохода "Ева"; по клеймам Шангайская {Так в тексте. Возможно, имеется в виду шанхайская (Ред.).}, но хвалить нельзя: небрежная укупорка, у многих бочек вытекает рассол, торцы донышек выпучены. Все же она много лучше той солонины, которая была заготовлена в Кронштадте. В последние дни приходится выбрасывать за борт по 12 бочек испорченной, чтобы найти с трудом 13-ю, сносную для пищи. С вечера опять стали получать непонятные телеграммы. Третьего дня на дежурстве "Дмитрий Донской" заметил пароход, который остановился и спустил шлюпку. Когда пароход отошел, наш паровой минный катер задержал эту шлюпку почти у самого берега. Из нее выбросился голый человек, а куда делся - неизвестно. Говорят, нашли какие-то бумаги. Вероятно, японский шпион.
21 апреля. Вырвался на берег. Проводник-аннамит повел по тропинке, которую без него мы бы не отыскали. Перевалив через небольшой хребет, идя порядочной чащей, мы остановились, увидев в нескольких шагах от себя серую тушу, зашевелившуюся в кустах. Это оказался огромного роста с гривой на шее и широкими рогами бык-як, мирно пасущийся. Проводник, думая, что мы станем стрелять в него, делал умоляющие жесты. После мы узнали, что один из подобных нам охотников залез от такого быка на дерево и долго сидел там, а другой подстрелил теленка, за что и поплатился тремя фунтами. Мы залезали добросовестно всюду. Проводник очищал дорогу серпом с длинной рукояткой, наши же тупые десантные топорики не годились для этой цели.
