Джекоб Эббот - Дарий Великий. Владыка половины Древнего мира
Могучий флот медленно продвигался от острова к острову к афинскому побережью. Из-за множества галер почти не было видно водной глади моря. Когда они двигались вперед, то, если смотреть на них с горных вершин островов, они казались огромным роем насекомых, почти неподвижных на зеркальной поверхности моря.
Наконец корабли персов, путь которым показывал Гиппий, вошли в пролив между островом Эвбея и материком к северу от Афин. Здесь, захватив остров, персы причалили к портовым сооружениям на противоположном афинском берегу и высадились на берег. Гиппий активно участвовал во всех операциях и помогал успешной высадке.
Между тем в Афинах сложилась тревожная обстановка. Власти, узнав о приближении персов, срочно направили гонцов в Спарту с просьбой о помощи. Обещания помощи были получены, но она еще не поступила. Афиняне собрали все свои силы на северной окраине города и бурно обсуждали вопрос о том, следует ли укрыться за стенами города и ожидать штурма врага или встретить его на марше. Силы, которыми располагали греки, насчитывали около 10 тысяч человек, в то время как огромное персидское войско состояло из 100 тысяч воинов. При таком подавляющем превосходстве в численности персидских войск открытый бой с ними казался безумием. Вот почему большинство участников дебатов высказались за то, чтобы греческие воины укрылись за стенами города и ожидали штурма персов.
Командовать греческими силами поручили комитету из трех военачальников, своеобразному триумвирату, на усмотрение которого было передано решение вопроса о стратегии борьбы с завоевателями. Двое из них высказывались за оборонительную тактику, а третий, знаменитый Мильтиад, требовал атаковать врага; его мнение возобладало, и два других военачальника передали Мильтиаду свои полномочия, согласившись, что именно он должен вести в бой греческую армию, раз он взял на себя ответственность.
Армии расположились между тем на виду друг у друга на Марафонском поле между горами и морем. Их разделяла всего лишь миля. В отдалении громада персидских войск простиралась, насколько мог видеть глаз, длинными рядами шатров и тысячами всадников, готовых к бою. Греки компактно разместились на ограниченном пространстве, без кавалерии, без тяжелых доспехов, фактически без вооружения, пригодного для наступления или обороны, – они были готовы лишь к рукопашной схватке. Энергичный натиск и быстрота действий, мощные, разящие удары – такую тактику выбрал Мильтиад. Тем временем персы, кичась своей численностью и уверенностью в победе, медленно двигались вперед, не опасаясь, что небольшое войско греков сможет нанести им сколько-нибудь серьезный ущерб. Завоеватели везли с собой в обозе мраморные блоки, из которых после битвы следовало сложить на поле брани памятник в честь их победы!
Наконец греки стронулись с места. По мере продвижения они ускоряли свой ход все больше и больше, а выйдя к передовым линиям персов, перешли на бег. Удивление персов этим неожиданным и смелым натиском сменилось сначала боевым азартом, а затем всеобщим ужасом и паникой. Ничто не могло противостоять безудержному порыву греков. Отважные эллины прорубали себе мечами путь среди врагов, непреклонные в своем стремлении к победе. В течение нескольких часов продолжалось нечто вроде сражения. Но в итоге персы обратились в бегство. Много персов было убито, другие увязли в болотах, третьи заблудились и тщетно искали спасения в горных ущельях. Те, кому удалось добежать до берега, в спешке садились на корабли и отчаливали, оставляя убитых и умирающих соратников.
Греки захватили много дорогих трофеев. Им достались также мраморные блоки, которые привезли персы, чтобы увековечить свою предполагаемую победу, но вместо этого греки соорудили монумент в память поражения завоевателей. Подсчитали потери. Персы потеряли 6 тысяч убитыми, греки – только 200 человек. Тела убитых греков собрали и захоронили в братской могиле на поле брани. Над могилой вырос огромный курган.
Марафонская битва стала одним из тех исторических событий, которое во все века вызывало восхищение человечества. Сейчас, как и прежде, поле обращено к морю, по его краям возвышаются горы. Сохранился и холм, воздвигнутый в честь павших греческих героев. Нынешние греки, несмотря на то что им приходится переживать трудный период истории, должно быть, чувствуют на Марафонском поле воодушевление, когда размышляют об источниках высокого морального духа своих предков. Один из них словами Байрона произносит:
Горы глядят на Марафон,
А Марафон смотрит в море;
И, размышляя там в одиночестве,
Я представлял, что греки все еще свободны;
Ведь, стоя на могиле персов,
Я не мог представить себя рабом.
Глава 12
Смерть Дария
Город Афины и Марафонское поле расположены на полуострове. Основной порт, ведущий в город, находится на южном побережье полуострова, однако персы высадились на его северной стороне. Естественно, они бежали с поля боя на север. Когда персы оказались вне пределов досягаемости греков, в море, они пребывали в растерянности, не зная, что предпринять. Датис отнюдь не желал возвращаться к Дарию с вестью о таком поражении. Однако он полагал, что повторная высадка на греческое побережье вряд ли дала бы иной результат.
Греческий проводник Гиппий погиб в сражении. Он предчувствовал гибель, поскольку наутро перед битвой находился в чрезвычайно удрученном состоянии, хотя до этого утра был полон оптимизма и уверен в победе персов, но неожиданно его настроение изменилось. Уверенность Гиппию придавал сон, уныние же его проистекало из пустячного повода. Знамением, обещавшим успех предприятию персов, к которому грек присоединился в качестве проводника, он посчитал сон, в котором увидел себя разговаривающим с матерью. Утром, пытаясь истолковать сон, Гиппий посчитал, что мать представляла его родной город – Афины, в котором восстановится его власть. Подтверждение небесными силами реальности надежд Гиппия вернуть власть крайне воодушевило грека. Он пошел бы в бой с полной уверенностью в победе, если бы другое происшествие, случившееся во время высадки персов на берег, не повергло его чаяния в прах. Вся ответственность за высадку лежала на греке. Он расположил корабли вдоль побережья в нужных местах, обеспечил успешную высадку войск и следил за тем, чтобы они построились на берегу в боевом порядке. И вдруг стоя на берегу, он внезапно расчихался. Гиппий был уже стариком, а его оставшиеся зубы сильно расшатаны. Один из них выпал и оказался в песке. Это обстоятельство крайне расстроило Гиппия, он счел его дурным предзнаменованием. Грек долго смотрел на свой бесполезный теперь зуб и затем изрек в отчаянии, что все кончено. Падение зуба в родную землю вынудило Гиппия по-новому истолковать вещий сон, теперь у него не было надежды на благополучный исход экспедиции. После этого он продолжал готовить персов к сражению, но в его душе роились дурные предчувствия. Гиппий действовал вяло и нерешительно. Когда наутро после битвы греки осматривали поле брани, труп Гиппия нашли среди изуродованных останков персов, покрывавших землю.
