Сергей Голукович - Поперечное плавание
Оба командира обсудили создавшееся положение.
Решили рискнуть и задержаться в селе. Надо было попытаться вытащить и залатать хотя бы несколько полупонтонов, собрать трофейное оружие, прихватить, если найдутся, исправные мотоциклы. Предстояло также разведать путь вдоль берега, минуя шоссе. А пока выслали на машине Башары дозор в сторону Вознесенска и выставили наблюдение за дорогой, по которой проехали немецкие мотоциклисты. Вдоль берега выехали конные пограничники.
Из шести полупонтонов сумели вытащить из воды четыре, что были поцелее. Заделали пробоины затычками и брезентовыми наклейками на смоле. Снова спустили их в реку, сомкнули в два понтона и убедились — не текут. Назначили два отделения под командой сержанта Богомолова сплавить их под прикрытием прибрежных камышей вниз по течению до Новой Одессы.
Из трофейных мотоциклов три оказались исправными. За один сел водитель из числа пограничников, за второй — Соловьев, умевший водить машину и неплохо разбиравшийся в моторах, а за третий посадили Башару, когда он вернулся с дозорными пограничниками. Легковушку Корнев повел сам, взяв в нее капитана Ветрова и двух бойцов с ручными пулеметами. Трогаясь в путь, пошутил:
— Это у нас и капэ, и моторизованная тачанка.
На полуторки погрузили инструмент и несколько мотоциклов, которые сочли возможным отремонтировать. В двуколках пограничников повезли их имущество и двух раненых бойцов. Остальные, прихватив трофейные автоматы, пошли пешком. Пришлось поработать лопатами, чтобы преодолеть овраги и ручьи, но на рубеж обороны добрались, не встретив противника. Комбриг обрадовался возвращению Корнева. Выслушав его доклад, не придал особого значения случившемуся на мосту. Знал: потяжелее бывают промахи. Даже ободрил:
— Не горюй. На войне наука дается тяжело.
Между тем Корнев понял, что комбриг чем-то обеспокоен. Оказалось, в село вот-вот должен прибыть генерал, командир изрядно потрепанной дивизии, отходящей на этот рубеж обороны. Кое-кто из его штаба уже приехал в село, занялся приемом участка обороны, в оборудование которого комбриг вложил много сил. Один из штабников подошел к Ветрову:
— Вы командир роты пограничников?
— Так точно.
— Вам приказано следовать в батальон. Штаб его расположен вот здесь, — показал на карте какой-то хуторок. — Это в пятнадцати километрах на юго-восток.
Комбриг, наблюдая, как распоряжается штабник, размышлял вслух:
— Вот такие пироги. Собрался воевать, силенки на рубеже сколотил, сколько земли переворочали, а опять пошлют какую-нибудь латку ставить. — И с прорвавшейся подспудной горечью пробурчал: — Теперь здесь и генерал управится, а комбриги пока Советскую власть не подводили.
Видно, нелегко сложилась судьба у этого грубоватого, умудренного большим опытом старого вояки. Тому был свидетелем добела стершийся орден Красного Знамени. «Почему его обошли с генеральским званием?» — подумал Корнев. Его так и подмывало сказать комбригу: «Не принимайте близко к сердцу. У военных всяко бывает». Но не решился. Да и некогда было. Хотелось поговорить с капитаном Ветровым, пока тот не уехал. Ему нужно сказать очень важное. Еще у разрушенного моста, услышав его фамилию, Корнев вспомнил рассказанное Соловьевым о гибели жены пограничника. «Так это отец Василька, — подумал тогда Корнев, глядя на капитана, но ничего ему не сказал. Решил: — Лучше подожду, пока до Новой Одессы доберемся. Пусть командует ротой при выходе на рубеж без дум и тревог о гибели жены и о судьбе сына».
Заторопившись, не так, как хотелось бы — уж очень по-уставному, — попрощался с комбригом и вышел вслед за капитаном Ветровым. Его поджидал вестовой, державший в поводу второго коня под седлом.
— Товарищ капитан, поговорить надо.
Ветров насторожился, с неприязнью подумал: «Насчет моста обхаживать собирается». Корнев заметил перемену в настроении капитана, но не подал виду.
— Проедем в наш штаб. Людей покормим ваших. Слышал: несколько суток перебивались на сухом пайке, а шагать придется еще пятнадцать километров.
Ветров согласился. Сел в машину Корнева.
Пока ехали до штаба, Корнев думал, как сообщить человеку горькую весть.
Едва зашли в штаб, первым делом справился о комиссаре.
Узнав, что от того нет никаких вестей, помрачнел.
Подошел политрук Тарабрин, комбат отвел его в сторону и тихонько сказал несколько слов. Дал задание помпохозу Ломиноге позаботиться об обеде для пограничников, а Соловьеву велел написать объяснение по поводу преждевременного взрыва моста.
— Прошу сюда! — жестом гостеприимного хозяина Тарабрин пригласил капитана Ветрова в отдельную маленькую комнату. — Я уполномоченный Смерш политрук Тарабрин. Хочу сообщить вам важное… Майор просил как-нибудь поосторожней это сделать, но мы чекисты, не умеем дипломатничать. Мужайтесь: жена ваша, Татьяна Ветрова, погибла, а сын остался у бабушки.
Рассказ Тарабрина Ветров слушал с окаменевшим лицом. Потом обмяк, грузно опустился на стул, но тут же встал:
— Пойду в роту.
— Не торопитесь. Рота еще обедает, — задержал его Корнев. — Нам обед сюда принесут. Не обижайте. От хлеба-соли не отказываются.
Два бойца из наряда по кухне принесли миски и бачки с обедом. В приоткрытую дверь заглянул старшина Тюрин. Встретившись взглядом с Корневым, тихонько спросил:
— Водки или вина?
— По такой жаре лучше виноградное, — ответил комбат и, обращаясь к Ветрову, добавил: — Может, водки? Легче на сердце станет.
Ветров сел за стол. За обедом Корнев старался отвлечь гостя от горьких дум, направить разговор в другое русло:
— Когда мы были на Днестре, до нас доходили слухи про вашу заставу — стойко держалась. Слышали, что вам присвоено звание Героя Советского Союза. Правда?
Капитан помолчал, тяжело вздохнул:
— Правда. Только награду еще не получил. Все время в боях.
— Поздравляю, — пожал руку Ветрова Корнев. — Вот еще что. Батальон у нас моторизованный. Можем на своих машинах подбросить ваших людей. Народ у вас хотя и крепкий, но пусть передохнет.
Тепло распрощались. Пограничники уехали, а вечером в селе разместился командный пункт подошедшей стрелковой дивизии. Вслед за ним приехал лейтенант Слепченко, ставший на время постоянным связным с вышестоящими штабами. Был он в батальоне начальником химической службы, но особой нужды в ней пока не требовалось.
Слепченко привез приказание: мост из бочек уничтожить, паром и минные поля передать дивизии и поступить в оперативное подчинение к подполковнику Борченко для уничтожения в городе запасов военного значения. Затем оборудовать переправы на Днепре в районе местечка Львово. За трое суток там предстояло переправить много людей и техники.
