Илья Константиновский - Караджале
В самом начале этой биографии, было рассказано о Романтической встрече двух юношей, которые проговорили всю ночь о поэзии, красоте и философском смысле жизни. История позднейших встреч этих двух великих талантов румынской литературы — обширная и самостоятельная тема. Эти отношения не всегда были безоблачными. Самая тесная дружба связывала их в годы совместной работы в редакции газеты «Тимпул». Эминеску пригласил в эту редакцию молодого Караджале, чтобы тот помог ему в трудной и неблагодарной «коммерции слов», которой был вынужден заниматься великий поэт, далекий от корысти и интриг политической публицистики. И хотя эти два человека обладали диаметрально противоположными характерами: Эминеску был молчалив, задумчив; Караджале — горяч, резок, словоохотлив, — все же они так подружились, что после работы в редакции снова искали друг друга и проводили долгие вечера в бесконечных разговорах и спорах. Ион Славич, хорошо знавший обоих, писал в своих воспоминаниях, что Эминеску и Караджале были друзьями «в самом лучшем понимании этого слова» и что «это было удовольствием не только для них самих, но и для каждого, кто видел их вместе». Совместное участие в «Жунимя» тоже способствовало дружбе. Эминеску и Караджале были моложе других членов литературного объединения, но с самого начала пользовались в нем большим престижем.
В последующие годы Эминеску и Караджале довольно редко видят друг друга, жизнь каждого идет по своему руслу. Но однажды роковым образом их пути снова скрещиваются, и между ними возникает драма, обстоятельства которой до сих пор нельзя считать окончательно выясненными.
Эминеску, несмотря на свое вечное творческое опьянение, был вечно влюблен. Он всегда искал женщину, искал возлюбленную, которая озаряла бы его жизнь и облегчала ее бремя. При этом он был восторженным фантазером, каждая женщина, на которую он обращал внимание, представлялась ему верхом совершенства, что не могло не привести к жестоким разочарованиям.
Романом жизни Эминеску, женщиной, которая, как ему казалось, может принести все — счастливую страсть, духовную близость, возможность спокойно работать, — была Вероника Микле. В то время когда они познакомились, чувствительная, одаренная, пишущая стихи Вероника была женой человека намного старше ее. Потом муж умер и она стала свободной. Эминеску горел желанием поскорее жениться — ему казалось, что Вероника именно та женщина, которая может стать для него идеальной женой.
Мечтам его не суждено было осуществиться. Отношения между усталым, утомленным, уже сломленным жизнью поэтом и Вероникой Микле были сложными и трудными, порывы страсти сменялись разочарованием, любовь то вспыхивала, то снова угасала и в конце концов стала для Эминеску тяжелым бременем.
Одним из ударов, обрушившихся на Эминеску во время этой любви, была короткая связь между Вероникой и Караджале. Она возникла в период, когда Эминеску жил в Бухаресте, а Вероника в Яссах, и отношения между ними были прерваны. Приехавший в Яссы Караджале сошелся с Вероникой, не придавая, по-видимому, никакого значения этой связи. Можно предположить также, что Караджале тогда еще не знал, кем является Вероника для Эминеску. Но можно себе также представить, каким ударом была эта история для Эминеску, когда он узнал о ней от своих друзей, а также от самой Вероники.
Итак, дружба между Эминеску и Караджале была разрушена. Здесь не место рассказывать подробно об этой хоть и печальной, но случайной истории. Караджале не изменил своего отношения к Эминеску. Нельзя также себе представить, чтобы и Эминеску возненавидел своего друга на всю жизнь. В 1887 году, оправившись от первого приступа болезни, Эминеску в одном из писем к Влахуца просит у него адрес Караджале.
Но вернемся к записи из дневника Титу Майореску. Что случилось с Эминеску летом 1883 года?
У истинных художников никогда не бывает легкой жизни. История жизни и смерти величайшего румынского поэта Михаила Эминеску тоже была великой трагедией. Я пишу здесь биографию Караджале, а не Эминеску. Но их судьбы взаимосвязаны. И отношение сатирика к драме поэта представляет большой интерес для понимания личности самого Караджале.
Узнав о том, что у Эминеску помутился рассудок, Караджале заплакал, хотя в то время уже не поддерживал Дружеских отношений с поэтом. Еще в юности, при первой встрече с Эминеску, Караджале инстинктивно понял, что перед ним гений, который будет велик также величием страдания. И вот все случилось именно так, как давно предчувствовал Караджале. Газеты с жестоким равнодушием сообщили о случившемся публике. А в одной газете даже появилась издевательская эпиграмма о том, что сумасшедший дом самое подходящее место для Эминеску.
Слегка оправившись от первого приступа своей страшной болезни, Эминеску уже никогда не стал снова таким, каким был прежде. Караджале видел его после болезни и был потрясен переменой в облике друга, его покорной печалью и особенно «тотальной нищетой», в которой тот находился после своего относительного выздоровления. И когда наступила роковая развязка, Караджале уже не ограничился слезами и выразил во всеуслышание свою боль, свое отчаяние и вместе с тем свое презрение к людям, которых он считал виновными в горькой судьбе поэта, и свою ненависть к обществу, допустившему такую трагедию. Некролог, написанный Караджале по случаю смерти Эминеску, был обвинительным актом времени.
Михаил Эминеску умер 15 июня 1889 года в больнице для умалишенных доктора Шуцу, под Бухарестом, и был похоронен на кладбище Шербан-Водэ. А уже 20 июня в газете «Конституционалул» («Конституционалист») появилась статья Караджале, озаглавленная «В Нирване». С большой нежностью вспоминал он в ней о своем знакомстве с великим поэтом. Переходя к обстоятельствам его жизни, Караджале, не называя имен, с возмущением пишет о легенде, при помощи которой пытаются оправдать равнодушие к судьбе поэта. Мучителем Эминеску была не его врожденная якобы болезнь, его дело ном было общество, сломили его обстоятельства жизни, ее противоречия и жестокие законы, не щадящие гения. «Эминеску страдал от многого, он страдал и от голода. Да, но он никогда не сгибался: он был цельным человеком, а не из тех, кого встречаешь на каждой улице». Эминеску был похоронен под кладбищенской липой — репортеры усмотрели в этом исполнение его воли, выраженной в известном стихотворении «Май ам ун сингур до» («Мое последнее желание»). Караджале в своей статье писал:
«Й если я плакал, когда друзья и враги, поклонники и завистники опустили его в землю под святой липой, я плакал не о его смерти; я плакал о труде его жизни, о всем, что пережил, о всем, что вынес этот от природы легко ранимый человек от обстоятельств, от людей».
