Олег Мороз - Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)
Очередным объектом для атаки Анпилов и его соратники (в те времена, повторяю, был один из пиков их политического буйства) избрали телецентр «Останкино». Подобно тому, как их предтечи главным считали захват телеграфа, так в наше время агрессивное внимание радикального крыла коммунистов сконцентрировалось на телевидении. В наибольшей степени это проявилось, конечно, в октябре 1993-го, однако репетиция октябрьского штурма состоялась более чем за год до этого.
Сначала акцию возле «Останкина» планировалось провести в День Победы 9 мая, опять-таки сыграв на патриотических чувствах россиян, связанных с этим днем. В апреле анпиловцы выпустили листовку с соответствующим призывом:
«Трудовая Москва» зовет. 9 мая. Осадим империю лжи
Лжедемократы отняли у народа Победу, оклеветали подвиг советского народа, избавившего мир от фашизма. Зловещая роль в этом принадлежит телевидению. Вопреки воле Всенародного веча от 17 марта 1992 г. власти отказывают движению «Трудовая Россия» в предоставлении 15-минутной ежедневной информационной программы по Центральному телевидению.
Ветераны! Молодежь! Будем достойны славы павших героев. В День Победы возьмем в осаду телецентр в Останкино и добьемся выполнения резолюции 350-тысячного митинга.
СЛОВО — НАРОДУ!»
После, однако, сообразили, видимо, что 9 мая — не самый подходящий день для подобных мероприятий. Ветераны, хоть у них и «отняли Победу», «оклеветали их подвиг», 9 мая склонны к совсем другим делам — погулять на свежем воздухе, встретиться с однополчанами, вспомнить о военных годах, выпить по рюмке в память о погибших товарищах… Становиться же свидетелями или даже невольными участниками столкновений с милицией, которыми нередко заканчивались революционные акции «трудороссов», в этот святой день мало кто из них был настроен.
Стояние возле телецентра«Осаду империи лжи» решено было перенести на 12 июня, День независимости России. Этот день Координационный совет «Трудовой России» и Дума Русского национального собора призвали сделать «днем всенародного сопротивления оккупационному правительству Ельцина». Возле телецентра планировалось провести второе Всенародное вече и в случае, если народу наберется достаточно, путем прямых выборов избрать даже «главу государства СССР» (кандидаты, как мы помним, были выдвинуты еще на первом «вече», 17 марта).
Народу, однако, собралось не так много, как в марте на Манежной, — по разным оценкам, от 20 до 40 тысяч. Вариант «Всенародного веча» не проходил, зато для «осады империи лжи» пришедших было вполне достаточно. Как водится, на митинге клеймили «лжедемократов» «за ограбление миллионов русских людей, за разрушение нашей экономики, разоружение нашей армии…»
Митинг перешел в круглосуточное пикетирование телецентра. У телебашни был разбит палаточный городок. Главное требование пикетчиков — предоставить оппозиции слово в прямом эфире.
В действительности оппозиционеры вовсе не были обделены эфиром. По данным тогдашнего председателя «Останкина» Егора Яковлева, за пять предшествовавших месяцев 1992 года Анпилов, Бабурин, Зюганов участвовали не менее чем в двадцати пяти телепрограммах, бессчетное множество раз имели доступ к радиомикрофону. Другое дело, что в этом не было системы. Это да, об этом можно было говорить…
Осажденным телевизионщикам в те дни пришлось нелегко. При входе и выходе из телецентра пикетчики загораживали им дорогу, поливали матерщиной, избивали видеоинженеров, возвращавшихся после ночной смены… Самым же тягостным, особенно в первые дни осады, было ощущение, что никого, кроме них, происходящее не касается. Власти бездействовали. Обращения Яковлева к московскому прокурору Геннадию Пономареву, к столичному милицейскому начальнику Аркадию Мурашову не имели никаких последствий. И тот, и другой соглашались, что да, пора бы и власть употребить и… ничего не делали.
Моя милиция меня бережет?Яковлев обращался за помощью даже к Хасбулатову. Тот только отмахивался: «Ладно-ладно, разберемся». Ну, к этому можно было и не обращаться: события возле телецентра были ему на руку. Он и его приспешники называли это «народными выступлениями».
В конце концов к председателю пришли руководители студий со словами, что терпение у людей кончается. Предложили: если милиция не в состоянии обеспечить нам хотя бы свободный проход в здание, наймите частных охранников.
После этого у Яковлева состоялся довольно занятный разговор с министром внутренних дел Виктором Ериным, о котором председатель телецентра рассказал в интервью «Известиям»: «Звоню Ерину и говорю: «Мы намерены нанять частных детективов — из «Алекса» и из «Дельты», — может быть, вы сочтете это неудобным, мы все-таки госорганизация?». Он в ответ: «Хотите — нанимайте». — «Но у меня коллектив на грани забастовки». — «А работа с коллективом — ваша проблема».
Вот так. Моя милиция меня бережет.
Нанятые администрацией частные детективы со своей работой справились. Помимо прочего, они выяснили, кем и как пикетчикам подвозилась и раздавалась водка. Это в то время, как в Московском управлении безопасности авторитетно заявили: «Наши работники были у вас, смотрели, пьяных там не видно».
Общий вывод, который из всего этого сделал Яковлев: «Бесчинства в Останкине продемонстрировали ничтожество исполнительной власти. Отстоять свободу слова она не смогла. Или не захотела. На Комитете по гласности в Верховном Совете я совершенно официально заявил, что толпа не взяла телецентр не потому, что не могла, — просто это не входило в планы тех, кто привел ее в Останкино».
«Ничтожество исполнительной власти» — это как раз то, на что и рассчитывали пламенные революционеры. Может быть, сказано слишком сильно, но в общем-то близко к истине.
15 июня председатель «Останкина» принял Анпилова со товарищи и после четырехчасовых переговоров согласился уже с июля предоставлять лидерам оппозиции регулярный эфир. «Взятие телеграфа» почти состоялось.
Тем не менее, пикетирование телецентра продолжалось. В конце концов власти начали действовать. В ночь с 16 на 17 июня по решению московского правительства милиция, не встретив сопротивления пикетчиков, снесла палатки.
Безумный АнпиловНо и этим дело не кончилось. 17 июня Координационный совет «Трудовой России» постановил продолжать акцию и обратился «к русскому народу, ко всем народам Советского Союза» с призывом прийти 22 июня, в годовщину начала войны (очередная подходящая дата), к телецентру, чтобы поддержать «осаду империи лжи». Подобно Фиделю Кастро, провозгласившему Кубу «единственной свободной территорией Америки», Анпилов поименовал площадку возле «Останкина» «освобожденной территорией Советского Союза» и обратился к международному сообществу с просьбой о признании этой территории.
