Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика
«Мы с Симоновым дружили недолго – примерно до 1950 года. Потом и виделись редко, и общались сдержаннее. Но как забыть, например, первое послевоенное лето, когда мы с Ромой гостили у него на даче в Гульрипше!
Он очень любил готовить шашлыки и делал это превосходно. Еще до завтрака мы отправлялись на базар, и там он, я бы сказал, вдохновенно отбирал баранину, причем не терпел никаких советов в этом столь важном вопросе, и даже присутствие такого знатока, как местный поэт Иван Тарба, не смущало его. Мы втроем – Рома, Тарба и я – покорно плелись за ним.
Однажды я попробовал усомниться в необходимости нашего присутствия, поскольку он лишил нас даже совещательного голоса. В ответ он только пожал плечами. Точно я его всерьез обидел. Некоторое время спустя разъяснил:
– Понимаешь, вы мне нужны как зрители. Тогда я чувствую себя увереннее. Как человек, который заботится о благе ближних и знает, что ближние в случае чего могут подтвердить, что он действительно заботился.
Каждое утро после кофе совершался следующий ритуал: на доске раскладывалось купленное на базаре мясо, и Симонов, склонившись над ним, как полководец над картой, отдавал приказы:
– Это – в суп. Это – на котлеты. А это – в уксус. Отмачивать будем. Для шашлыка!!!
Чудесным летом в Гульрипше главным, сильнейшим моим впечатлением были его военные дневники. Я читал их запоем. Там была правда о войне. Он в ту пору приводил их в порядок, систематизировал. И мы с Ромой стали свидетелями того, как он, заглядывая в свои торопливые записи военных лет, диктовал стенографистке, что называется, с ходу какое-то новое прозаическое сочинение. Как звали стенографистку, я запомнил – Муза Ивановна. А что это было за сочинение – запамятовал. Но факт, что и в других случаях ему было свойственно ничего не менять в надиктованном художественном тексте…
Его проза оценена и не нуждается в защите. Но должен заметить, что Симонов-журналист, Симонов как автор дневников лично мне ближе, нежели Симонов в других своих ипостасях».
Как признался сам Райкин, с Симоновым они дружили недолго – чуть больше десяти лет. Причину того, почему потом они перестали тесно общаться, артист не называет. Поэтому об этом можно только догадываться. Но несколько соображений на ум просится. Во-первых, видимо, оба они были слишком самостоятельными личностями, чтобы долго терпеть диктат другого. Такие люди не любят, когда их держат за статистов даже в мелочах (вроде того, что мы видели во время походов на рынок Симонова).
Во-вторых, на их взаимоотношения могли повлиять события конца 40-х, связанные с так называемой кампанией против космополитизма, в которой Симонов как один из влиятельных писателей и общественных деятелей еврейского происхождения играл немаловажную роль. О том, какой была эта роль и что это была за кампания, стоит рассказать более подробно.
Все началось весной 1948 года, когда на свет появилось новое государство – Израиль, к возникновению которого непосредственное отношение имел СССР. Практически весь 1947 год Сталин через постоянного представителя СССР в ООН Андрея Громыко не только активно поддерживал создание Израиля, но и помогал евреям оружием в их борьбе с арабами. Наконец 18 мая 1948 года СССР в течение двух суток признал де-юре объявленную Израилем независимость. Хотя США и Англия были против возникновения подобного государства. Но уже ближайшее будущее показало, что Сталин в своих расчетах ошибся – израильтяне переметнулись к США. Как пишет философ В. Кожинов:
«Это произвело, конечно, самое ужасное впечатление в нашей стране. Именно поэтому был снят с поста министра иностранных дел Молотов, поскольку одновременно он руководил так называемым Комитетом информации, который являлся тогда основным звеном стратегической разведки. Молотов был обвинен в том, как это он не смог понять, куда пойдет Израиль. По этой же причине был снят с поста министра вооруженных сил Булганин, поскольку Главное разведывательное управление, которое находилось под его руководством, в конечном счете тоже неправильно информировало Сталина. То есть все предполагали, что произойдет вот так, а произошло – прямо наоборот!
Наконец, естественно, в тех условиях и при тогдашнем, пользуясь модным нынче термином, политическом менталитете крайнее раздражение вызвал тот факт, что огромная масса советских евреев не только восторженно встретила создание государства Израиль, но и после проявившейся его антисоветской, проамериканской позиции продолжала приветствовать. В частности, организовали очень пышную встречу Голды Меир (она была назначена послом Израиля в СССР. – Ф. Р.), когда она пришла в синагогу в Москве, и так далее…
Для Сталина это был страшный проигрыш. Причем я бы сказал, что прежние его надежды на Израиль – это я уже говорю как историк – были в общем-то неразумны. Я даже не берусь разбираться в идеологических настроениях тогдашних руководителей Израиля, да и вообще самого народа Израиля, но дело в том, что СССР находился после войны в ужасном положении.
Это была разоренная страна, которая должна была по кусочкам склеивать разбитую жизнь. И помочь всерьез Израилю она не могла. Америка, которая только обогатилась за годы войны, обладала гигантским богатством. Поэтому безотносительно к идеологическим и политическим симпатиям руководителей Израиля понятно: заново созидающейся стране, в которую они хотели собрать со всего мира миллионы людей, можно ли было опираться на пережившую тяжелейшую войну Россию, СССР?
А опасность еврейского национализма у нас в этот период стала особенно сильной…»
Итак, история с Израилем существенным образом повлияла и на внутреннюю политику в СССР – большое число советских евреев во власти поняли, что теперь у них есть союзник, и начали атаку на своих оппонентов из русского лагеря. Тем более что в августе 1948 года внезапно скончался лидер «русской партии» Андрей Жданов и место главного идеолога освободилось. На него стал метить глава отдела пропаганды ЦК ВКП(б) Дмитрий Шепилов, который и стал тем человеком, на которого влиятельные евреи решили сделать свою главную ставку. В итоге на свет родилось «дело театральных критиков», после которого, собственно, в СССР и была затеяна пресловутая «кампания против космополитизма».
Главной фигурой для своей атаки критики-евреи избрали генерального секретаря Союза писателей СССР Александра Фадеева, который был влиятельнейшей фигурой не только в советской культуре, но и в политике. Свалив его, недруги мечтали поставить во главе Союза своего человека – Константина Симонова, который был заместителем Фадеева в СП. Однако и Фадеев не сидел сложа руки. Он нашел себе союзника в лице другого видного партаппаратчика, не меньше Шепилова мечтавшего вернуть себе кресло главного идеолога партии – Георгия Маленкова. В итоге на свет родилось письмо журналистки газеты «Известия» Анны Бегичевой, которое она написала 8 декабря 1948 года и которое через аппарат Маленкова попало в руки Сталина. Приведем из него некоторые отрывки:
