Алоис Цвайгер - Кровавое безумие Восточного фронта
Немало нам досаждали русские тяжелые танки Т-34. В книге я достаточно подробно упоминал об этом. Данный рисунок выполнен уже дома после войны
Нашему расчету станкового было приказано выдвинуться как можно дальше на позиции. Боеприпасы доставлялись теперь в достаточном количестве и вовремя. Местность была непросматриваемая, поросшая деревьями и кустарниками. Русские бились как безумные, каждый раз все ожесточеннее. Вдруг танк Т-34 через кустарник покатил прямо на меня. Упав ничком в грязь, я ждал момента отскочить в сторону. Позади меня расположилось хорошо замаскированное противотанковое орудие с хорошим, надежным снарядом в стволе. Я услышал, как командир расчета скомандовал: «Подпустить ближе!», потом после паузы: «Еще ближе!», а затем: «Огонь!» Танк Т-34 получил прямое попадание и тотчас же загорелся. Повсюду пылали и другие русские танки, в сумерках это была жутковатая сцена. Обычные снаряды наших 3,7-см противотанковых орудий броню Т-34 не пробивали, поэтому использовались особые надкалиберные снаряды, вставлявшиеся непосредственно в ствол орудия.
К ночи, насколько позволяла ситуация, складными лопатками мы вырыли углубление, куда и залегли. Наступила короткая передышка, но мы ожидали неприятностей. Начались заморозки, и в плащ-палатках по утрам было холодно. Прошедшие дни атаки высосали из нас последние силы. Ночью выносили с поля боя раненых. Для тяжелораненых у нас не было носилок, приходилось рубить еловые ветки подлиннее и, закрепив на них плащ-палатки, сооружать импровизированные носилки. Однажды ночью я должен был доставить вместе с взятыми в плен татарами троих наших тяжелораненых солдат на перевязочный пункт. Но на нас неожиданно обрушился град реактивных снарядов «катюш». Татары, бросив раненых, стали искать укрытие, да и я вынужден был последовать их примеру. Куском земли меня ударило прямо по крестцу, было очень больно и страшно. А в целом, всем нам повезло — никто не получил ни царапины. Не особо церемонясь с пленными, я все же заставил их взять носилки с ранеными. Надо сказать, что я оказался в непростой ситуации — один неизвестно где в лесу и вдобавок в компании пленных татар. Но я все-таки сумел доставить на КП батальона и раненых, и пленных. Возвращаясь назад, я еле волочил ящики с патронами для нашего пулемета.
Операция по деблокированию кольца окружения у Демянска под кодовым названием «Михаель» в сентябре 1942 года наглядно показала, с какой жестокостью действовали солдаты монгольских полков
Что касается ракетного оружия, то и у нас были реактивные минометы, их называли «ракеты DO». Эти тяжелые снаряды для одиночной стрельбы были наполнены сжатым воздухом или воспламеняющейся масляной смесью. Однажды на марше нам пришлось увидеть участок местности после обстрела этими снарядами. Надо сказать, зрелище это не позабыть до конца жизни: огромной силы взрывная волна с корнем вывернула вековые деревья и раскромсала их на части, к которым прилипли обезображенные фрагменты человеческих тел. Вскоре оружие сочли варварским и больше в ходе войны не применяли.
В результате атак нам так и не удавалось овладеть пространством. Однажды русские открыли внезапный огонь из пулеметов, я вовремя сумел скатиться в небольшую ложбинку и не сразу сообразил, что лежу прямо на трупе русского солдата, пролежавшего там, наверное, еще с зимы 1941/42 гг. Покрытая черными волосами голова показалась мне неестественно маленькой, лица я не разглядел, поскольку труп лежал ничком.
Мне пришлось, не поднимая головы, пролежать в этом странном соседстве довольно долго. Когда голод дал о себе знать, я, лежа, на ощупь нашел кусок солдатского хлеба в вещмешке. Близкое соседство трупа аппетита не испортило, в конце концов, я уже достаточно огрубел, чтобы не обращать внимания на подобные вещи.
5 октября 1942 года наш полк, вернее, его остатки, вышел к новому оборонительному рубежу у излучины Ловати, в 2 км юго-восточнее Козлова и до южных окраин Великого Села. Здесь мы приступили к сооружению оборонительной позиции. В кольце неприятеля вокруг Демянска удалось прорвать брешь шириной до 12 километров. Наступила краткая передышка, по крайней мере, теперь нечего было беспокоиться за тыл. За минувшие несколько дней наши ряды заметно поредели, один только наш пулеметный расчет потерял двух бойцов, Для оставшихся в живых это означало большую нагрузку и днем, и ночью. Мы с товарищем за ночь делали до 2000 выстрелов в ночь, ведя беспокоящий огонь по неприятельским позициям. Русские были мастерами ночного боя, они без конца бросались в контратаки на наши отсечные позиции.
Новая линия обороны располагалась, конечно же, опять в заболоченной местности. Заметно осложняли жизнь дожди и холода. Полковые саперы вновь приступили к работе и помогали нам сооружать новые землянки и прорывать траншеи. Временные траншеи быстро наполнялись водой, с раннего утра было слышно, как хлюпает по воде наше боевое охранение. Позже мы стали собирать сухие сучья и выкладывать ими дно траншей. Несмотря на это, глинистая жижа попадала за голенища сапог, отчего носки в вечно мокрых сапогах гнили. В русской землянке мы нашли толстые полотенца, которые использовали как портянки. Мы по три месяца не стриглись, и вши жутко донимали нас. Несколько товарищей подхватили дизентерию, но попасть в госпиталь не было никакой возможности. Из лекарств в наличии имелся лишь таналбин, больше ничего. Из нас, несчастных фронтовиков, буквально выжимали последние соки. Только что отгремевшие ожесточенные бои, завершившиеся прорывом из Демянского котла, убедили меня (заявляю это без ложной скромности), что немецкий солдат с его любовью к Отечеству всегда отличался мужеством и самоотверженностью. С горечью хотелось бы дополнить, что многие замечательные молодые люди заплатили жизнью за готовность идти на жертвы.
И вот что я скажу: кто вменит этим людям вину за участие в человеконенавистнической и жестокой войне? Тут уж каждому лучше оставить свое мнение при себе, когда-нибудь, спустя десятилетия, историки назовут все своими именами.
А теперь назад к фронтовым событиям и к сооружению новой позиции: приходилось постоянно быть начеку, русские что ни день, причем чаще именно по ночам норовили вторгнуться в нашу позицию, они уже поняли, что наступление отняло у нас силы. Они забрасывали наши окопы и траншеи ручными гранатами, но мы успешно отражали все эти попытки. В особенности их занимала наша пулеметная позиция. Наши пулеметные ленты, как я уже говорил, были снабжены и трассирующими пулями, что здорово облегчало им задачу обнаружения нас, и в дальнейшем трассирующие пули больше не применялись.
