Жаклин Паскарль - Когда я была принцессой, или Четырнадцатилетняя война за детей
Окрыленная надеждой, я принялась за работу. Я так волновалась и как одержимая перекладывала кусочки коллажа до тех пор, пока каждый из них не занял свое место.
Мне было сказано, что премьер-министр не гнался за политическим резонансом своего поступка, как не ожидал от меня цветистой и благодарной лести в средствах массовой информации. Это просто был жест добросердечия одного родителя по отношению к другому.
За все время визита мистера Говарда я не находила себе места. Ни один журналист не смог выманить у меня хотя бы слова комментария о визите премьер-министра, потому что я понимала, как много было поставлено на карту. Оставшись наедине с собой, я кусала ногти и металась из угла в угол. Я могла думать только о том, что дети наконец-то получат хрупкое свидетельство того, что я борюсь за них и люблю их всем сердцем.
Через двадцать четыре часа после возвращения премьер-министра из Малайзии я получила известия от мистера Говарда. Его помощник сообщил, что мистер Говард мягко, но настойчиво ходатайствовал о моем деле перед премьером Малайзии, прося дать мне возможность общаться с детьми, и что его малайзийский коллега пообещал ему лично обратиться к королевской семье в Тренгану с просьбой передать мой подарок детям. У меня снова появилась надежда.
В январе следующего года мне доставили посылку, в которой угадывалась большая картина в раме. Вся ее обратная сторона была покрыта надписями на малайском. Мой коллаж пролежал в приемной представительства Австралии в Куала-Лумпур, куда его доставил один из ставленников моего бывшего мужа. Было совершенно ясно, что он так и не дошел до детей. Из представительства мой подарок вернулся дипломатической почтой в Австралию, а потом ко мне.
Ну что ж, у меня хотя бы были десять месяцев счастливого заблуждения, что я с улыбкой смотрю на своих детей, пусть даже только с фотографии.
За эти несколько месяцев Николас сумел выкроить две деловые поездки в Австралию, а теперь звал меня приехать в Бельгию. Мне нравилась эта мысль, к тому же нужно было кое-что сделать в нескольких странах. Да и Антверпен мог оказаться неплохой базой для организации гуманитарной деятельности, которая увлекала меня все больше и больше, концентрируя усилия на Балканах. А еще я могла навестить Пэтси в Амбли и встретиться с Полой Ейтс и Майклом Хадсоном, чтобы обсудить одно предложение, которое сформировалось во время многих длительных телефонных переговоров. Она звонила мне сама в любое время дня и ночи. Иногда она настойчиво требовала, чтобы я больше рассказала ей о конкретных событиях, описанных в книге. Ей было мало тех скупых описаний, которые я доверила бумаге: ей были нужны мельчайшие подробности, точные оттенки чувств, которые я испытала, впервые увидев отца в тринадцатилетнем возрасте и узнав, что он умирает от рака.
Часто во время разговора ее мысль поворачивала в неожиданном для меня направлении.
– Как ты держишься, когда против тебя все ополчились? – однажды спросила она, поставив меня в тупик загадочностью вопроса. В тот раз она позвонила мне в слезах, в то время как я принимала за столом гостей. – Как они не понимают, я просто люблю своих детей, а до остального им не должно быть никакого дела! – всхлипывала она. – Я борюсь за своих девочек, и с каждым днем это становится все труднее и труднее. Как тебе искать своих.
Я так и не разобралась, о какой именно борьбе она тогда говорила: то ли с ненасытными средствами массовой информации, то ли с юридическими аспектами опекунства над детьми. У меня складывалось впечатление, что Пола металась от одной крайности к другой, то бросаясь на защиту себя и своей личной жизни перед камерами и микрофонами, то игнорируя сплетни и возмущенное общественное мнение Британии.
В Австралии все обстояло иначе. Похоже, Поле хотелось изменить представление о ней, складывавшееся на родине Майкла, разрушить инсинуации и недоверие, связанные с ее именем и почерпнутые именно из разгромных статей и слухов. Пару раз в наш разговор вступал и Майкл.
– Да достали они, все время обливают Полу дерьмом. А она удивительная женщина и прекрасная мать! – с жаром заявил он мне. – Не понимают они этого, и все. Нас не понимают! А это все очень плохо для детей, – делился Майкл своими переживаниями по поводу развода и скандала, связанного с попаданием в прессу известия об их пристрастии к наркотикам. Это были слова мужчины, полного решимости защищать свою женщину любой ценой, и он явно страдал и недоумевал из-за злобы и язвительности по отношению к ней, которыми изобиловали газеты. Для рок-звезды, привыкшей покорять сцены, эта неожиданно открывшаяся в нем уязвимость и смущение явно оказывались сюрпризом. Дело усугублялось еще и всплесками эмоций из-за отцовства.
Группа Майкла, INXS, работала в Британии над новым альбомом.
– Приезжай к нам, и мы придумаем, как именно ты будешь писать, – говорила Пола. Майкл и Пола решили рассказать мне о своей личной жизни и об их общем ребенке, Тайгерлили. – Мы дадим тебе эксклюзивное право написать статью о нас для журнала. Майкл говорит, что в Австралии нужно издаваться в «Вуманз уикли», – настаивала Пола. – Я доверяю тебе, мне нравится, как ты написала свою книгу, и мы сможем принять тебя как подругу семьи и позволить провести с нами некоторое время. Ну что, спросишь в редакции журнала? Как думаешь, они будут заинтересованы?
Мы сошлись на том, что я проведу с Полой и ее семьей пару недель и увиденное мной в то время попадет на бумагу только в том случае, если Пола и Майкл это одобрят. А потом будет интервью, если Майкл сочтет меня достойной доверия. Редактор «Вуманз уикли» ухватилась за предложение эксклюзива, несмотря на весьма эксцентричные условия сделки.
Я пребывала в некотором недоумении. К тому времени я написала всего пару статей для журналов, а сейчас в моем распоряжении оказался страстно желаемый многими журналистами материал. Да и Полу я пока что совсем не знала: обрывочные телефонные разговоры нельзя было считать сложившимися отношениями. Правда, она все время говорила мне о том, что находила нас похожими, сравнивала свою жизненную ситуацию с моей. Я же никак не могла понять, какие параллели она усмотрела в наших судьбах и что я могла сделать, чтобы унять ее невысказанную тревогу. Но в тот момент я радовалась любому предлогу отправиться в Европу, к тому же деньги для меня не были лишними.
Итак, я решила покинуть Австралию на несколько месяцев.
Сначала я отправлялась в Лос-Анджелес на встречу с моими агентами, чтобы обсудить права на экранизацию моей первой книги. На следующее утро меня ждал самолет, направлявшийся в Бельгию. Там я проведу несколько дней в одиночестве, потому что Николас в это время будет в командировке в Гонконге.
![Сергей Лексутов - Ефрейтор Икс [СИ]](/uploads/posts/books/99839/99839.jpg)
