Федор Фомин - Записки старого чекиста
Смерть постигла Слащева при обстоятельствах, которые он предвидел, собираясь вернуться на родину.
11 января 1929 года на московскую квартиру к нему явился неизвестный молодой человек и спросил:
— Вы бывший генерал Слащев?
Получив утвердительный ответ, неизвестный в упор выстрелил в него и скрылся. Были приняты меры к розыску. Стрелявшего задержали. Он назвал себя Коленбергом и заявил, что убил, мстя за своего брата, казненного по распоряжению Слащева в годы гражданской войны в Николаеве. По окончании следствия Коленберг был осужден.
Нетерпимость к ложным доносам
В. И. Ленин постоянно требовал от чекистов органически сочетать в своей работе непримиримость к врагам революции с чуткостью в отношении честных советских граждан. 3 декабря 1918 года на заседании комиссии Совета рабоче-крестьянской обороны под председательством В. И. Ленина обсуждался вопрос о работе ВЧК. В одном из пунктов проекта предложений, составленного В. И. Лениным, предлагалось более строго преследовать и карать расстрелом за ложные доносы.
Ф. Э. Дзержинский на протяжении всей своей работы в органах ВЧК — ОГПУ во всех приказах, письмах, беседах, выступлениях неизменно подчеркивал необходимость строжайшей проверки всех заявлений, прибегая к арестам лишь в случаях явной необходимости и лишь после того, как очевидность преступления доказана. За ложные доносы и нарушения революционной законности строго наказывать, вплоть до расстрела, — такова была установка Ф. Э. Дзержинского чекистам.
24 ноября 1920 года был издан приказ Дзержинского о тщательной проверке обстоятельств дела лиц, привлекаемых к ответственности. В органы ВЧК на местах поступало много заявлений и указаний на незаконные и преступные деяния некоторых ответственных партийных или беспартийных советских работников с просьбой возбудить против них дело и привлечь к ответственности. Авторами подобных заявлений часто были лица, не заслуживающие никакого доверия, а мотивами подачи заявлений — сведение личных счетов, желание дискредитировать сотрудника, а иногда и убрать его с дороги ради своей личной карьеры.
Чтобы избежать безосновательной дискредитации граждан самим фактом расследования, предлагалось всякое заявление, поступившее в органы ВЧК о преступной деятельности советских работников и других граждан, сохранять в строжайшем секрете; поданное заявление основательно расследовать и возбуждать дело только в том случае, если подавший заявление заслуживает доверия и если заявление его не является клеветническим. Если же заявление окажется ложным, основанным на сведении личных счетов и т. п., то заявителя предлагалось привлекать к ответственности.
После освобождения Крыма нашими войсками чекистам предстояла большая работа. В Крыму осталось более 30 тысяч врангелевских офицеров и других контрреволюционных элементов. Нужно было решить, кому дать гражданские советские права и разрешить жительство в Крыму, кому предоставить право проживать в Советской стране, но в другом месте, кого выслать. Наиболее злостную часть белогвардейцев, из тех, кто причинили много вреда Советской власти, нужно было покарать со всей строгостью законов военного времени.
Сколько было попыток со стороны родственников врангелевских офицеров и других врагов Советской власти подкупом, шантажом и всякими другими способами освободить своих родственников! Но им не удавалось достигнуть своей цели. Чекисты были неподкупны и стояли строго на защите интересов партии и рабочего класса.
В тяжелой и почетной работе по закреплению Советской власти в Крыму органам ВЧК большую помощь оказывали коммунисты морских сил Черного и Азовского морей, трудящиеся Крыма.
Через четыре-пять месяцев после освобождения Советская власть в Крыму была прочно закреплена. Стала налаживаться нормальная жизнь. Войска Красной Армии, освободившие Крым, постепенно выводились в другие районы Советской республики. В Крыму была оставлена небольшая группа войск под командованием товарища Якира.
Как представитель Крымревкома, Якир оказывал большую помощь Крымской областной чрезвычайной комиссии. Среди чекистов, работавших в то время в Крыму, и по сей день сохранилась светлая память об Ионе Эммануиловиче.
Особый отдел ВЧК побережья Черного и Азовского морей и его отделения на местах были расформированы. Вся работа по линии органов ВЧК была сосредоточена в руках Крымской областной чрезвычайной комиссии в Симферополе и ее органах на местах.
Хочется рассказать об одном случае, который отчетливо сохранился у меня в памяти. В бытность мою председателем Крымской ЧК моим заместителем был Александр Григорьевич Грозный (Сафес) — старый чекист, пользовавшийся большим авторитетом у начальствующего состава и подчиненных. С первых же дней создания ВЧК он работал в этих органах, занимая ответственные посты.
И вот однажды А. Г. Грозный докладывает мне, что он получил сведения о существовании в Крыму подпольной белогвардейской организации, под названием «Крымский повстанческий комитет». Эта организация имеет широкую сеть агентов и готовит мятеж. Руководитель ее — бывший жандармский полковник князь Алхазов, до революции занимавший пост начальника тифлисского жандармского управления. Картина, нарисованная Грозным, была довольно мрачной.
— Откуда вы получили эти сведения? — спросил я.
— Один наш нештатный сотрудник уже давно занимается этим делом. До последнего дня собирались сведения. Вот папка. Ознакомьтесь с ее содержанием.
Я принялся тщательно изучать документы. Впрочем, никаких иных документов, кроме сообщений этого сотрудника, в папке не было. Из них явствовало, что в горах скрывается около 200 вооруженных человек. В городах имеется более 100 человек, составляющих ядро белогвардейского подполья, состоящего из врангелевских офицеров и местной буржуазии. Они ждут только удобного момента, чтобы поднять мятеж в Крыму и захватить власть. В Симферополе имеется штаб, куда входят 8 белых офицеров. Агенты «Крымского повстанкома» ведут антисоветскую работу в горных селениях и городах, вербуют всех недовольных Советской властью в свои ряды.
Все это показалось мне преувеличением. Ведь прошло уже около пяти месяцев после освобождения Крыма Красной Армией. Вражеские очаги были ликвидированы. Установилась спокойная мирная жизнь. Последнее, что еще нарушало спокойствие, — это две банды из местных кулаков: одну возглавлял Мустафа Курба, другую — Ибрагим. Но с ними мы вели переговоры, предлагая добровольно сдаться.
И они уже готовы были согласиться на это. А тут, оказывается, готовился контрреволюционный переворот…
