Г Дьяченко - Наследники Нестерова
Долго в тот вечер шла беседа в общежитии летчиков. Гвардейцы были обрадованы тем, что метеорологи предсказывают улучшение погоды, что полк на хорошем счету. Много мыслей вызвали критические замечания командира дивизии. Летчики не могли не признать их справедливости. Каждый еще раз проанализировал свои действия в воздухе и нашел в них немало погрешностей. Да, стремление скорее уничтожить врага порой мешало осмотреться, правильно оценить обстановку.
Утро следующего дня выдалось действительно хорошим. Пользуясь отличной видимостью, каждый летчик успел совершить боевой вылет, а некоторые поднимались в воздух два и даже три раза. Не повезло в этот день лишь лейтенанту Московенко.
Выполнив задачу по прикрытию бомбардировщиков, звено Московенко взяло курс к своему аэродрому. Чтобы избежать обстрела, линию фронта решено было пересечь на малой высоте. Но расчет не оправдался. Перед самым носом самолета Московенко разорвался зенитный снаряд. Двигатель умолк. Истребитель начал падать на лес. Летчик тут же, в кабине, мгновенно дернул за кольцо парашюта. Струя воздуха ворвалась в кабину - фонарь истребителя был открыт и наполнила купол парашюта. Московенко почувствовал, что его выдернуло из кабины. Произошло это в тот момент, когда самолет, ломая кроны деревьев, падал на землю. От удара спиной о киль хвостового оперения летчик потерял сознание.
Первое, что привлекло внимание лейтенанта, когда он пришел в сознание и открыл глаза, был красный снег. Московенко снова закрыл глаза, прислушался. Где-то недалеко трещали выстрелы, ухали взрывы. Лейтенант снова открыл глаза. Оказывается, красный снег был только рядом с ним: от его крови. Ощупав себя, летчик решил встать, но от страшной боли в позвоночнике снова потерял сознание. Выстрелы приближались.
"Немцы?! Плен?! Живым не дамся!" - молнией пронеслось в голове.
Повернувшись на спину, Московенко увидел зацепившийся за деревья парашют. Он отстегнул лямки, достал пистолет и начал медленно подниматься. Сначала встал на колени и еще раз огляделся. От дерева к дереву перебегали солдаты в маскировочных халатах. Они на ходу стреляли куда-то в сторону. Каким-то шестым чувством летчик понял: "свои". Через минуту услышал над собой голос:
- Вот он, браток! Кажись, живой! - Два бойца с радостными улыбками стояли рядом. В это время послышался резкий свист.
- Мина! - крикнул рослый красноармеец и навалился своим телом на Московенко.
От резкого толчка острая боль снова пронзила все тело, ударила в голову. Летчик опять потерял сознание, а когда очнулся, почувствовал, что по лицу течет горячая струйка.
- Петро, поднимайся, а то летуна задавишь... Однако Петро сам уже подняться не мог. Его, тяжело раненного, подняли боевые товарищи и положили рядом с Московенко. Открыв глаза, он посмотрел в сторону летчика и едва заметным движением губ тихо выдохнул:
- Живой!
Лейтенанта Московенко и солдата, прикрывшего его своим телом, бойцы доставили в санчасть, а оттуда их отправили в госпиталь.
Летчики звена Московенко, вернувшись с задания, доложили, что их командир погиб. О том, что он спасся, сослуживцы узнали лишь на следующий день. Их радости не было границ.
Приближалась 25-я годовщина Красной Армии и Военно-Морского Флота. Гвардейцы решили встретить праздник новыми победами. 21 февраля четверка истребителей во главе со старшим лейтенантом Ащауловым, действуя в районе Синявино, где противник имел сильную оборону и сдерживал наступление наших войск, встретила и смело вступила в бой с восьмеркой "мессершмиттов". В этот день старший лейтенант Забегайло уничтожил один "Ю-88" и довел счет лично сбитых самолетов врага до шестнадцати.
Особенно отличился накануне праздника старший лейтенант Ганин. В одном бою он уничтожил два вражеских самолета. Сам старший лейтенант так рассказывал об этой схватке:
- Шестеркой "яков" во главе с Гребенёвым мы прикрывали в районе Синявино самолет-корректировщик. Пилотировал его летчик соседнего полка. Фамилию его не знаю. Корректировщик летел на высоте тысяча метров. Одна пара наших "яков" непосредственного прикрытия летела ниже, левее и немного сзади. Я со своим ведомым тоже летел сзади, но правее и выше корректировщика. Третья наша пара находилась метров на двести выше нас и также держалась сзади, на удалении около двухсот метров. Такой боевой порядок обеспечивал свободу маневра и хороший обзор. В разгар корректировки два гитлеровца снизу сзади приблизились к корректировщику. Заметив это, я перешел в атаку и, прицелившись, открыл огонь по ведущему. Он тут же вспыхнул и начал падать. Ведомый, увидев столь плачевную судьбу своего ведущего, видимо, растерялся и, вместо того чтобы уйти под меня, вниз, пошел вправо вверх. Я дал короткую очередь, но трасса прошла впереди. Выпустил вторую очередь, более длинную и более точную. Ведомый последовал за ведущим.
Командование Волховского фронта за доблесть и умение, проявленные гвардейцами в период прорыва блокады Ленинграда, наградило большую группу летчиков, техников и механиков полка. Накануне праздника орденами и медалями были награждены Сенченко, Лаухин, Забегайло, Ганин, Григорьев, Лукьяненко, Клименко, Ганчиков, Ащаулов, Сидоренко, Свиридов и другие гвардейцы. Награжденные обещали порадовать Родину новыми победами.
Сообщения об успехах наших войск в боях с немецко-фашистскими захватчиками, об освобождении новых советских городов и районов, о героическом труде народа в тылу радовали гвардейцев.
- Поднимешься в воздух, и сердце поет, - говорил механикам старший лейтенант Забегайло. - Над землей плывут "горбатые" Ильюшина, выше гудят пикировщики Петлякова, а над ними - наши "яки", "лавочкины"... Сила! Все это - заслуга нашего героического рабочего класса, родной Коммунистической партии, которая мобилизовала, подняла весь народ на самоотверженный труд.
Поздравляя своих друзей - уральцев - с праздником, гвардейцы в своем письме горячо благодарили их за хорошую работу, сообщали о том, что в соревновании за переходящее Знамя трудящихся области в период боев под Ленинградом наилучших результатов добился личный состав эскадрильи старшего лейтенанта И. И. Забегайло. Этой эскадрилье и было вручено Знамя.
Весной 1943 года 1-й гвардейский полк получил приказ: вновь перебазироваться на Калининский фронт. Здесь готовились к ликвидации ржевско-вяземского выступа противника. Провожая гвардейцев, представитель командования Волховского фронта подчеркнул, что полк с честью вышел из тяжелейших испытаний, до конца выполнил свой долг перед ленинградцами. В период прорыва блокады личный состав полка уничтожил 25 вражеских самолетов.
