Г Дьяченко - Наследники Нестерова
- Группа капитана Ащаулова встречи с противником не имела. Штурмовики потеряли один экипаж от огня зенитной артиллерии. Группа старшего лейтенанта Молодчинина сбила один самолет противника. Командир эскадрильи старший лейтенант Забегайло, докладывая о действиях своей группы, рассказал:
- При подходе штурмовиков к цели нас атаковали "фокке-вульфы" снизу, а "мессеры" - сверху. Подбит один "Ил-2", майор Тормозов и лейтенант Пантюхов в бою с четырьмя "Ме-109" сбили по одному самолету. Летчики информируют, что некоторые группы штурмовиков не все сразу уходят от цели, а это ведет к распылению сил истребителей сопровождения. Штурмовики не всегда учитывают запас горючего на "яках".
Командир полка приказал построить летный состав. На основании своих наблюдений и доклада начальника штаба майор Логвинов дал летчикам несколько советов о том, как лучше действовать в различных условиях боевой обстановки. Детальный анализ первых полетов решили провести вечером: подходило время для очередного вылета.
Напряженные бои длились целую неделю. Летчики гвардейского полка, прикрывая войска и сопровождая бомбардировщики и штурмовики, совершили за это время сотни вылетов. Лишь очень низкая облачность и метель иной раз мешали им подняться в воздух. Именно такой была погода 22 января. Узнать, какова горизонтальная и вертикальная видимость над линией фронта, командир дивизии полковник В.М.Забалуев предложил майору Логвинову. Ведомым к нему попросился штурман полка майор Тормозов.
- Ну что же, полетим, - согласился Логвинов. Летчики полка собрались у радиоприемника и с нетерпением ждали, что передадут командир и штурман.
- Облачность сто метров, видимость километр, - сообщал Логвинов с маршрута... - Облачность сто пятьдесят метров, видимость два километра.
После небольшой паузы в репродукторе снова зазвучал голос командира:
- Погода в районе цели: облачность триста метров, видимость до трех километров. Дымка. Группе Молодчинина по готовности вылет...
- Ну, прав я, что слетаем сегодня? Я ленинградскую погоду знаю: вырос здесь!.. - торжествующе говорил Молодчинин друзьям.
Через несколько минут тишину над аэродромом разорвал рев моторов. Это летчики группы Молодчинина готовились к старту. После взлета группа Молодчинина взяла курс на район встречи со своими "подопечными" бомбардировщиками. По возвращении с задания, которое, кстати сказать, было выполнено без потерь и точно в указанный срок, Молодчинина и его друзей поразило известие: в неравном воздушном бою погибли командир и штурман полка.
К очередным вылетам готовились молча. Боль тяжелой утраты сжимала сердца. Трижды уходили в этот день эскадрильи в воздух, настойчиво искали врага. За гибель майоров Логвинова и Тормозова фашисты заплатили пятью своими самолетами. Их уничтожили летчики Молодчинин, Сенченко, Полеоха, Ищенко и Московенко. На следующий день старший лейтенант Ищенко сбил еще один "мессершмитт", лейтенант Клименко подбил другой, а в день похорон Логвинова и Тормозова сбили по самолету Лаухин, Сенченко, Ганин и Таравков.
Особенно успешно провели гвардейцы бой с большой группой фашистских самолетов днем 27 января. Пятерка истребителей, пилотируемых Молодчининым, Лаухиным, Ганиным, Полеохой и Сенченко, летела к линии фронта. Видимость была отличная. По небу медленно плыли небольшие кучевые облака. Ярко светило солнце. Именно в сторону солнца особенно внимательно вглядывались летчики: фашисты умели довольно искусно использовать ослепительный солнечный свет во время внезапных атак. И на этот раз 15 вражеских самолетов пытались нанести гвардейцам удар именно со стороны солнца, думая поставить наших летчиков в положение ослепленных. Однако ведущий - старший лейтенант Молодчинин вовремя заметил врага и разгадал его замысел. Осмотрительность и непрерывная бдительность гвардейцев позволили им занять лучшее исходное положение для атаки. "Заговорили" пушки и пулеметы. Как-то само собой образовались три очага боя. Четыре "Ме-109" взяли в полукольцо самолет старшего лейтенанта Ганина. Фашисты были уверены в победе. Но враг просчитался. Резким маневром Ганин ловко увел свой "як" из-под огня и, сблизившись с крайним "мессершмиттом", поджег его. В этот момент другому "мессершмитту" удалось занять выгодную позицию для стрельбы по истребителю Ганина. И плохо было бы старшему лейтенанту, не подоспей своевременно на выручку Александр Лаухин. Он мгновенно атаковал увлекшегося гитлеровца и с близкой дистанции сбил его. Прикрывая друг друга, Лаухин и Ганин поспешили на помощь Полеохе, которого атаковали два "ФВ-190". Одного из них Лаухину удалось сбить сразу. Воодушевленный поддержкой товарищей и уверенный, что теперь на него сзади никто внезапно не нападет, Полеоха догнал "мессершмитт" и длинной очередью зажег его. Минуту спустя Молодчинин сбил еще один самолет противника. Остальные вражеские самолеты круто повернули назад, за линию фронта. Так в двадцатиминутном бою пять летчиков-гвардейцев сбили пять вражеских самолетов, не потеряв ни одного.
Не успела наша пятерка как следует отдохнуть, как ей снова пришлось лететь на задание. Наступавшие стрелковые части просили обезопасить их от атак с воздуха.
У линии фронта гвардейцы навязали бой повстречавшейся шестерке вражеских самолетов. В тот момент, когда ведущий атаковал первую пару, на его самолет сзади напали два "мессершмитта", только что появившиеся над полем боя. Ведомый - лейтенант Сенченко - по радио предупредил командира об опасности и длинной очередью спас самолет Молодчинина от верной гибели. Однако этот маневр позволил двум "ФВ-190" атаковать машину Сенченко. Предупрежденный об опасности, Сенченко энергично развернул машину на 180° и бросил "як" в лобовую атаку на врага. Гвардеец видел только, что трасса его очереди накрыла один "ФВ-190". Больше летчик ничего не смог увидеть: в кабину хлынуло облако паров антифриза. Двигатель остановился, истребитель начал беспорядочно падать. Сенченко открыл фонарь кабины. Пары антифриза выдуло сильным встречным потоком. Летчик мгновенно вывел самолет в горизонтальное положение над большим снежным полем. Через несколько минут пары антифриза снова заполнили кабину. Посадку пришлось производить почти вслепую, под обстрелом двух вражеских самолетов. Кто-то из гвардейцев смелой атакой отогнал гитлеровцев, и Сенченко благополучно посадил свою израненную машину на лед Ладожского озера. Выбравшись из кабины, лейтенант вдруг почувствовал острую боль в пальцах ноги. Пришлось присесть на крыло. Рана оказалась не очень серьезной, и Сенченко, превозмогая боль, зашагал к берегу. С каждой минутой раненая нога ныла сильнее. Хотелось присесть, отдохнуть. Но Сенченко понимал, что сделать это - значит замерзнуть. Стиснув зубы, он упрямо продолжал двигаться вперед. В предвечерней тишине до слуха летчика донесся шум автомобильных моторов. Значит, близко ледовая "дорога жизни", связывающая Ленинград с Большой землей. Летчик пошел быстрее. Дышать, кажется, стало легче. Вот впереди мелькнула полоска света. "Автомашины! Но почему они идут с включенными фарами?!" Из темноты вынырнул "пикап" и, моргнув фарами, остановился.
