Лилия Дубовая - Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря
– Ну, подумаешь, – легкомысленно возразила я. – Не убьют же они меня.
Но, посмотрев на своих разом помрачневших спутников, как-то сразу поняла, что со своими выводами поспешила.
Как только мы пришли на место, меня, как и предполагали мои коллеги, тут же заприметила одна буйная старушка, которая, видимо, смолоду шляпок не носила и вертихвосток буржуйских сильно не любила. Она острым и бдительным пролетарским глазом быстро выцепила меня из толпы и, подбежав, начала криком кричать что-то о богатых барыньках, которые «кровь народную пьют», да еще и «глаза свои бесстыжие сюда кажут и насмехаются». Все это сопровождалось размахиванием довольно объемной авоськой и невесть откуда взявшимся видавшим виды зонтом. Когда вслед за первой на меня начала надвигаться еще одна аналогичная особа в двух вязаных шапках, надетых одна на другую, с портретом Сталина на груди, повешенным в виде иконки, я поняла, что дело плохо.
Но мои товарищи, не дожидаясь битвы народов, быстренько выдернули меня из толпы и поставили между двумя блюстителями порядка, попросив их за мной присмотреть. А мне приказали никуда не отходить, а, включив диктофон, записывать всех выступающих. Что я и сделала, признавшись себе, что плохая из меня получилась помощница.
Вернувшись в ТАСС, я быстренько набросала обзорную заметочку и только решила все это дело перекурить, как меня вызвали к начальству.
– Лиля, – сказал Игнатенко, – Ельцин назначил вице-премьером губернатора нижегородского – Немцова. Тот уже в Москве и, как мне стало известно, чуть ли не завтра поедет в свою первую командировку. Делай, что хочешь, но ты должна его сопровождать. Поняла?
Я, конечно, поняла. Но одновременно поняла, что это проблема. Ведь пропуск мой в Белый дом отобрали сразу, как отправили в отставку моего Илюшина. Надо было что-то придумывать. Я быстро позвонила его пресс-секретарю Ольге Крыштановской. Она, на мое счастье, еще официально не уволилась, потому что сдавала дела. Я попросила ее мне помочь и, о счастье, получила вожделенный разовый пропуск. Я схватила разъездную ТАССовскую машину и помчалась в Белый дом.
Четкого плана – как попасть в командировку со свежеиспеченным вице-премьером – у меня не было. Но я быстренько разузнала у знакомых секретарш, куда его разместили, и отправилась на разведку.
В приемной Немцова с безумными глазами нервно металось несколько человек, которые все вместе и по отдельности смахивали чем-то на Бешеного мартовского зайца из кэрроловской «Алисы в Стране Чудес». Они что-то озвучивали друг другу, летали из угла в угол и обратно, вскакивали в дверь кабинета и тут же выскакивали обратно, что-то носили и выносили, куда-то звонили, говорили все одновременно и явно были ошарашены свалившимися на них задачами и неожиданным мгновенным перемещением из Нижнего в столицу нашей великой родины. То, что это были нижегородцы, по мановению волшебной ельцинской палочки вдруг ставшие москвичами, у меня никакого сомнения не возникло. Было в них что-то такое… Вот только что – до сих пор сформулировать не могу, но с того времени сразу отличаю жителя знаменитого города на Волге от любого другого россиянина. Я набрала в себя побольше воздуха, выдохнула, выпрямила спину и твердой походкой вошла в приемную.
– Господа, – сказала я громко, обращаясь ко всем сразу, – с кем мне можно поговорить о предстоящей командировке господина вице-премьера?
Видимо, мое обращение – «господа» – произвело на присутствующих впечатление. Все как-то сразу остановились и замолчали. Чем я и воспользовалась.
– Видите ли, господа, – продолжила я с максимальным пафосом и всеми способами демонстрируемой уверенностью, на которую только была способна. – Позвольте представиться. Я политобозреватель крупнейшего государственного агентства ИТАР-ТАСС. Я буду напрямую работать с Борисом Ефимовичем Немцовым. Насколько мне стало известно, уже завтра он отправляется в свою первую командировку в новой должности, поэтому прошу вас внести меня в списки делегации и сказать, где и во сколько я должна завтра быть. Более того, уже сегодня мне требуется информация о предстоящей поездке, чтобы ее срочно аннонсировать, – громогласно закончила я свою речь и, тихо выдохнув, посмотрела вокруг.
– Да, конечно, – отозвался один из присутствующих, – сейчас я вам все расскажу, а вы мне заодно подскажете, как у вас тут все это делается.
Минут через двадцать я продиктовала свой анонс и отрапортовала начальству, что завтра убываю с Немцовым в двухдневную командировку – сначала в Нижний Новгород, а оттуда – в Ульяновск.
Я уже понимала, что таких шустрых вроде меня будет совсем немного (и не ошиблась – с нами полетели только вездесущие НТВшники, ОРТ и корреспондент из РИА), поэтому решила, что нужно будет сразу произвести на будущего шефа впечатление. А поскольку во мне еще были живы воспоминания о фуроре, который я произвела на коммунистическом митинге, я решила, что именно так – в шляпе и зайцевском пальто, я обязательно брошусь в глаза новоявленному вице-премьеру. Да, чуть не забыла, еще в этой критической ситуации требовались сапоги на приличном каблуке. Я понимала, на что себя обрекаю, но решила, что журналистика, как и искусство, тоже требует жертв.
Утром, по прибытии во «Внуково-2», пройдя все обязательные досмотры и проверки, я мило расположилась за журнальным столиком и, попивая кофе, стала присматриваться к немцовскому окружению. Вице-премьера в зале ожидания мы так и не дождались. Появился он прямо перед отлетом, когда нас уже рассадили по своим местам (только потом, со временем я поняла, что это норма – влететь в самолет в самый последний момент, когда от него убирают трап), прошел мимо нас, лучезарно улыбаясь, вглядываясь в незнакомые лица и со всеми здороваясь. Первое впечатление: молодой очень, высокий и… и уж очень кудрявый. Да, буйная шевелюра Немцова тогда еще не была укрощена столичными мастерами парикмахерского дела, а посему придавала ему вид такого бесшабашного своего парня и, на взгляд «столичной штучки», не чуждой веяниям мировой моды, немного провинциальный вид. Мы, кстати, только сели в самолет, поэтому моя феерическая шляпа еще украшала мою голову, и, по вскользь брошенному заинтересованному взгляду красавца вице-премьера, я поняла, что этот шедевр шляпного искусства незамеченным не остался.
Потом был Нижний, который встретил Немцова, если можно так сказать, сложно. Я поняла, что Борис был любимым губернатором, и ему еще не смогли простить, что он променял родной город на столицу. Особенно это было заметно в общении с буйной нижегородской журналистской вольницей. Все вопросы, задаваемые местными журналистами на пресс-конференции в итоге сводились к одному громкому всеобщему стону княжны Ярославны, «что зегзицей плачет в Путивле»: на кого ты нас, свет наш ясный, соколик ненаглядный, покинул? А еще меня сильно повеселили демонстративные гордые «ты» и «Борь», с которыми обращались к Немцову «свои».
