Лаврентий Берия - Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание
Против Астахова были какие-то серьёзные свидетельства. 1 апреля 1940 года он сам писал, что следователи говорят ему, что его преступность считается доказанной, что «скорее мир перевернется, чем поколеблется эта уверенность», а 29 мая 1940 года – что ему говорят, что вопрос о его виновности был «безусловно решен еще перед арестом…». Однако меры физического воздействия нормой в следствии по делу Астахова не стали. Тон его писем Берии весьма свободен, это не униженные просьбы сломленного человека, а спокойные размышления по теме.
29 мая 1940 года он пишет Берии: «Позвольте обращаться к Вам не только как к Наркому, но и как… к человеку, под наблюдением которого… мне пришлось работать короткий отрезок времени. Все же Вы имеете обо мне какое-то наглядное представление, почерпнутое не только из неведомых мне доныне материалов…»
Вряд ли это намёк на работу Астахова в Закавказье при Берии в 1935–1936 годах. Два или хотя бы полтора года – отрезок времени не такой короткий. Так что, скорее всего, имеется в виду именно берлинский период с середины июня по середину августа 1939 года.
Впрочем, даже чисто умозрительно, без документальных свидетельств, можно было предполагать, что в подготовке нового курса СССР в отношении Германии в 1939 году Берия сыграл немалую роль. Именно через него шла достоверная агентурная информация из-за рубежа для Сталина и Молотова. Именно через Берию было наиболее надёжно предпринимать и деликатные оперативные действия в Берлине.
При этом было бы невероятным, если бы Берия или его доверенные эмиссары не имели тех или иных прямых контактов с Астаховым, с которым Берия был знаком по крайней мере с середины 30-х годов, если не с 1920 года. Но, как видим, Берия действительно курировал берлинскую работу Астахова летом 1939 года.
29 мая 1940 года Астахов писал: «…Как доказано событиями – я обеспечил полную тайну переговоров с Германией 1939 г., решивших участь тех стран, в шпионаже на которых меня обвиняют. Прошу не упускать это из виду…»
Астахов имел в виду, конечно, Польшу и, сам того, скорее всего, не сознавая, указал на одну из возможных причин его ареста. Его могли ловко «подставить» сами поляки – в отместку за ту важную роль, которую сыграл Астахов в подготовке Пакта от 23 августа 1939 года, решившего участь Польши.
Например, тот же 2-й отдел польского Генштаба, зная, что Астахов отозван, мог состряпать по сути фальсифицированные, но по реквизитам подлинные «компрометирующие» материалы на Астахова в расчёте на то, что их можно будет подбросить русским. При этом материалы, подготовленные ещё до начала германо-польской войны, могли попасть к нам после разгрома Польши как трофеи, что лишь повысило бы их «достоверность» в глазах НКВД.
Так или иначе, судьба Г.А. Астахова оказалась не только трагической, но и плохо объяснимой – если не принять версию о том, повторяю, что он был умело «подставлен» теми или иными враждебными СССР силами внутри или вне страны.
3/VIII-39
Вчера у Кобы решали по переговорам[119]. Информировал Кобу, Молотова и Ворошилова по всем вопросам.
Сказал все главное. Немцы ведут в Лондоне тайные переговоры с англичанами[120]. Инициатива исходит от англичан. Генерал Аронсайд[121] инспектировал польскую армию, англичане обещают поддержку. На самом деле ничего серьезного не дадут. Сами обещают и сами намекают Смигле[122] что Англия за Польшу воевать не будет. Видно считают, что мы будем. Вот вам […].
Англичане договорились с японцами. Вроде против Китая, а на самом деле против нас[123].
Поляки шушукаются с немцами. Немцы обещают Украину, но это так, на фу-фу. Гитлер хочет решить все по полякам в этом году. До дождей. Или поляки уступят, или будет война. Так что Гитлер будет торопиться. А нам торопиться некуда. Так что можно ожидать, что немцы пойдут нам на встречу (так в тексте. – С.К.).
Поляки не пропустят на свою территорию ни при каких условиях. В Англии войск нет, французы прогнили. Вывод: переговоры надо вести чтобы все стало ясно, что Англия и Франция воевать не будут, а хотят загребать жар нашими руками. Но переговоры нужны, чтобы обработать немцев. Нам война не нужна, тем более война с немцами.
Вывод: переговоры вести до того момента, пока не будут готовы немцы. Усилить работу Астахова, но вести осторожно, чтобы Гитлер считал, что линию ведут они. Как только немцы примут наши экономические условия, идти на переговоры с ними, а этих старых пер…унов из Англии и Франции послать к [чертовой] матери[124].
Сегодня Коба начал с меня, я рассказал все по берлинским делам, потом зашли Вячеслав и Ворошилов, поговорили вместе[125].
Комментарий Сергея Кремлёва
К началу августа 1939 года ситуация для СССР обрисовалась уже с прозрачной ясностью.
В Европе англичане (явно по согласованию с США и при полной поддержке Франции) пытались спровоцировать СССР на войну против Германии в том случае, если Германия начнёт военные действия против Польши (а к тому шло). С этой целью Англия с весны 1939 года вела политические переговоры с СССР, встречая полную поддержку со стороны тогдашнего наркома иностранных дел СССР «Литвинова»-Валлаха, всё ещё носившегося со своей изначально мертворождённой, а потому политически идиотской идеей «коллективной безопасности».
В то же время, как уже отмечалось выше, летом 1939 года германский представитель Х. Вольтат вёл в Лондоне тайные переговоры с «серым кардиналом» английской политики Хорасом (Горацием) Вильсоном, лидером тори Дж. Боллом и министром Хадсоном. Это был тот самый Хадсон, которому Литвинов в записке от 20 марта 1939 года пространно проповедовал о вреде табака, о пользе курения, о необходимости «коллективной безопасности» и т. п. В конце записки Литвинов заявлял: «В частности, мы всегда готовы были и теперь готовы к сотрудничеству с Великобританией (против Германии. – С.К.)».
Хадсон в это время готовился к тайным переговорам с Вольтатом. Причём англичане придавали переговорам с немцами намного большее значение, чем ведущимся переговорам по политической линии с СССР и предстоящим тройственным военным переговорам в Москве. Потому-то лондонские переговоры и были тайными. И на них англичане, уверяющие русских, что они якобы готовы выступить с СССР и Францией на защиту Польши и, если надо, Румынии, провоцировали немцев против русских.
Фактически политика Литвинова провалилась, и он был заменён Молотовым. Было необходимо срочно выяснить возможность такого улучшения отношений с немцами, когда взаимный военный конфликт исключался бы.
