Леонид Млечин - 10 вождей. От Ленина до Путина
Социальная напряженность вырывается наружу под националистическими лозунгами. Национализм тщательно подпитывается. Вместо того чтобы воспитывать ощущение единства, общности, солидарности, политики неустанно делят народ России на своих и чужих, на наших и не-наших, на титульных и не-титульных, на правоверных и иноверцев. Молодежь все это впитывает. И откликается.
Внимание читающей публики привлекло масштабное исследование, проведенное «Левада-центром» и «Новой газетой». Пожалуй, впервые опросили людей, вполне преуспевших в новой России, прекрасно обеспечивших себя и свою семью, словом, тех, кому нет оснований жаловаться на свою судьбу.
Именно этот слой настроен весьма пессимистически, подводит итоги исследования руководитель «Левада-центра» Лев Гудков. Будущее, ближайшие лет десять-пятнадцать (срок возможного следующего путинского президентства), видится им «безрадостным и бесперспективным».
Характерно, что речь не идет о политическом протесте. Вопросы задавали отнюдь не диссидентам и борцам за демократию и права человека. Половина тех, кто считает, что Путин – надолго, называет нынешнюю ситуацию «застоем», «становлением диктатуры», «авторитаризмом». Но другая половина вполне позитивно оценивает деятельность Владимира Владимировича и нынешний политический порядок!
Чем же они недовольны?
«Этот класс людей, – пишет Лев Гудков, – ясно понимает связь между авторитарной политической системой и неэффективностью управления, между вытеснением политики из сферы открытой конкуренции и социальной недееспособностью бюрократии, бессилием нынешнего руководства страны добиться устойчивого развития страны и клановыми интересами околовластных групп…»
Более простыми словами это выразил, выступая на Красноярском экономическом форуме в феврале 2011 года, министр финансов Алексей Кудрин:
– Вертикаль российской власти управляет страной по понятиям, что чревато стагнацией экономики и сползанием в прошлое.
Политика как таковая, идеологические споры, сложные взаимоотношения президента и премьера этих молодых людей мало интересуют.
«Главный источник угрозы их благополучию, – заключает Гудков, – само нынешнее российское государство, не ориентированное на формирование современных институтов и условий защиты «нормальной» жизни частного человека, свободного и независимого от тех, у кого сегодня власть… Эти люди умеют жить в нынешней России и могут решать свои проблемы, но то, как им приходится это делать, им не нравится…
Дело не в деньгах и не в возможности их заработать – эти люди могут и умеют это делать. Дело в сознании хронической незащищенности, униженности, зависимости, несвободы, постоянной опасности, исходящей от окружающей агрессивной среды…
Современные, европейские нормы и правила поведения, структуры сознания и поведения не прививаются к привычной для нас культуре насилия, хамства, терпения и холуйства. Проблема заключается в цивилизационной несовместимости уже почти европейского человека и все еще почти крепостного российского общества»…
Если преуспевающая (меньшая) часть общества разочарована отсутствием модернизации, то основная масса населения вообще полагает, что ее обманули: создан капитализм «для своих», уроки из экономического кризиса не извлечены, и улучшения не предвидится, пишет «Независимая газета».
Люди не доверяют власти, видя, что она поражена коррупцией. И одновременно верят только во вмешательство государства, которое обязано обеспечить всем определенный уровень жизни… Народ желает государственно контролируемой экономики без демократии. Иначе говоря: никакой модернизации!
А каковы настроения в высшем эшелоне?
«Реформаторские настроения в элите очень слабы, – приходит к выводу член-корреспондент Академии наук Константин Микульский. – Ее сопротивление реформам будет скорее нарастать, чем ослабевать. Вероятность превентивных репрессивных мер со стороны государства достаточно велика. Ведь элита может слишком много потерять даже от поверхностных реформ…»
Микульский считает, что в стране сложился такой вариант авторитарного политического режима, который менее всего расположен к реформам. А сколько-нибудь влиятельных демократических сил в стране нет. Некому подталкивать Кремль к переменам. Вот почему один известный политолог, чуткий к настроениям современной власти, сулит «перестройку наоборот».
Очень показательна история с присуждением Владимиру Путину престижной немецкой премии «Квадрига» летом 2011 года. Вручение премии было намечено на 3 октября, день объединения Германии. Но одна из газет назвала имена лауреатов заранее, и вспыхнул международный скандал. Ряд видных европейских политиков и интеллектуалов запротестовали. Бывший президент Чехии, известный драматург Вацлав Гавел, человек с безупречной моральной репутацией и тоже лауреат «Квадриги», заявил, что вернет премию, если ее получит Путин.
«Премия вручается тем, кто является «образцом для Германии», – писал немецкий журнал «Штерн». – Преследование оппозиционеров, произвол в судах, убийства журналистов. Это Россия… Владимир Путин – образец для Германии?»
Некоторые члены попечительского совета «Квадриги» демонстративно из него вышли, заявив, что или вовсе не знали о присуждении премии Путину, либо изначально были категорически против. В конце концов попечительский совет, чтобы погасить скандал, объявил, что в 2011 году премии вообще не будут вручаться…
Вообще говоря, премию Владимиру Владимировичу предполагалось вручить за его заслуги в укреплении партнерских отношений между Германией и Россией, что само по себе не вызывает сомнений. Но необычно резкие протесты свидетельствуют о крайне негативном восприятии Путина достаточно широкими кругами европейской общественности. И это очень дурное предзнаменование…
Разумеется, мнение европейских интеллектуалов никак не помешает ему исполнять обязанности премьер-министра (или главы государства, если он вернется на пост президента). Западные лидеры встречались и подписывали соглашения и со Сталиным, и с Брежневым.
Но для самого Владимира Владимировича все это крайне обидно! Такого афронта он еще не испытывал. История с премией не расположит его к западным партнерам. Напротив, только усилит недоверие к ним, подозрительность… А настроения и эмоции, как показывают последние годы, очень сильно сказываются на внешней политике России.
Что же в таком случае произойдет в 2012 году, если Дмитрий Анатольевич Медведев покинет президентский пост и во внутренней политике страны окончательно сформируется однополюсная система? Не охватит ли равнодушие уже большую часть мыслящей публики? Не потухнут ли наши коллеги, которым небезразлична судьба России, но которые увидят, что им просто негде высказаться и не к кому обращаться?
