Теодор Гладков - Артур Артузов
– А как же Иван Бунин или Сергей Рахманинов? – попытался возразить Якушев.
– Вы правы, но лишь отчасти. Это крупнейшие деятели русской культуры. Вы назвали два имени, я мог бы их назвать десятки, сотни даже. Об этом можно только сожалеть. Но они оказались в эмиграции вовсе не из–за своих монархических убеждений. Просто они не приняли новый государственный строй. Не смирились с ломкой всего старого, привычного образа жизни. Не только они, многие решили, что после Октября Россия если уже не погибла, то неуклонно скатывается к краю бездны. Не скрою, тут есть и наша вина, что не сумели найти хоть тропинку к их сердцам и душам. Да и дров в ходе Гражданской войны наломали изрядно. Имели место и ненужная жестокость, и нетерпимость. Такое, к сожалению, свойственно любой революции и гражданской войне. Вспомните Великую французскую или английскую. Гильотину изобрели не в России и не большевики. А кто сегодня упрекнет французов или англичан? Помните «Двадцать лет спустя» у Дюма–старшего?
Якушев неплохо знал всемирную историю. «Двадцать лет спустя» тоже читал в детстве, потому помнил судьбу и несчастной Марии–Антуанетты, и Карла I …
После своего освобождения из–под ареста Александр Александрович Якушев, бывший потомственный дворянин и действительный статский советник, согласился выполнять задания ВЧК—ОГПУ{19}. Ему предстояло играть – и он блистательно делал это, порой с риском для жизни, на протяжении пяти с лишним лет – роль руководителя контрреволюционной организации в крупномасштабной операции, названной «Трест».
«ТРЕСТ» ПРИНОСИТ «ДИВИДЕНДЫ»
Операция с самого начала планировалась как масштабная и долгосрочная, хотя временные ее рамки предсказать было, разумеется, невозможно. Явствовало одно – поспешность, в расчете на немедленный результат, недопустима.
Первую достаточно серьезную, но несколько расплывчатую информацию о существовании в советской России контрреволюционной монархической организации передал на Запад завербованный Кияковским сотрудник эстонской миссии в Москве Роман Бирк (оперативный псевдоним «Груша»), впоследствии наш выдающийся разведчик.
Потом чекисты отправили в Ревель бывшего полковника Александра Флейшера. Того самого Флейшера, который совсем недавно в Национальном центре ведал артиллерией заговорщиков. Завербованный контрразведчиками, Флейшер встретился с начальником спецслужбы Эстонии, которому сообщил от имени и по поручению МОЦР секретные сведения о состоянии Красной армии, а также характеристики на некоторых видных советских военачальников.
Из Эстонии эти первые сведения о МОЦР благополучно достигли ушей тех лиц, которым и предназначались.
Наконец подошло время пустить в ход тяжелую артиллерию Лубянки…
Александр Александрович Якушев впервые выехал за границу в командировку от Наркомпути, на самом деле – с заданием ОГПУ. Поначалу достаточно скромным – осмотреться, изучить обстановку, завязать знакомства. Якушев ехал один, но прекрасно понимал, что на месте, в Берлине, его не оставят без внимания нелегалы Иностранного отдела (ИНО) ГПУ. И не только для контроля, но и для обеспечения в какой–то мере его безопасности. Всяко могло бы случиться с человеком из Москвы, если б там заподозрили, что он агент советской контрразведки.
Артузов и его сотрудники обстоятельно проинструктировали Якушева, хотя, разумеется, все предусмотреть было невозможно. Но об одном Артузов все же предупредил Александра Александровича особо:
– Вы должны при встречах проявить максимум такта, ибо иногда нельзя определить, какой ориентации придерживаются ваши собеседники.
Артузов имел в виду острейшие разногласия, которые раздирали монархическую среду по вопросу престолонаследия: монархисты разделились на два непримиримых лагеря – «николаевцев» и «кирилловцев». Первые полагали «местоблюстителем престола» великого князя Николая Николаевича, двоюродного дядю последнего царя. «Ки–рилловцы» поддерживали великого князя Кирилла Владимировича, двоюродного брата Николая II, объявившего себя наследником трона{20}. Лицам, с которыми предстояло встретиться Якушеву, он должен был быть представлен в целях конспирации под фамилией Федоров. Сами знакомства с ними осуществлялись через посредничество Артамонова.
Руководителя МОЦР встретили как настоящего героя, приехавшего в Берлин нелегально (это в определенной степени соответствовало истине, поскольку служебная командировка Александру Александровичу была выписана в другую европейскую страну).
Первая встреча Федорова в Берлине состоялась с руководителями ВМС Марковым–вторым и старым князем Ши–ринским–Шихматовым для соблюдения конспирации не в штаб–квартире Совета, а в… магазине ковров, мебели и антиквариата, причем глубокой ночью. Охранял конфидентов бывший полковник фон Баумгартен, который служил в названном магазине ночным сторожем.
В ходе беседы Федоров держался не скромным просителем, почтительно внимающим бывшим сановникам, а человеком твердым, знающим себе и своей организации цену. Он не побоялся бросить своим собеседникам горький упрек в том, что они оторваны от российской действительности, не понимают советских условий.
– Вам здесь легко, – говорил Александр Александрович, – вы вне опасности. Открыто митингуете, издаете газеты и журналы, пользуетесь услугами правительства и штабов европейских держав. Вы бы хоть на минуту представили себя в нашей шкуре. ЧК зверствует. Мы смотрим смерти в глаза и все же действуем, боремся. Нам нужна ваша помощь. А что вы даете? Деньги? Увы, только советы и инструкции, к нашей действительности неприложимые. Извините, господа, вашими рекомендациями, даже самыми дельными, большевиков не свалишь.
Якушев обратил внимание на то, что в беседе Николай Евгеньевич несколько раз повторил: «Вы наш… »
Якушев недоумевал, уловив в этих словах какой–то скрытый смысл.
– Кто–то еще претендует на нашу организацию? – спросил он.
– Евразийцы, эти прыткие молокососы…
– Чего же они хотят? – Вопрос был задан для уточнения. Якушеву и так было ясно, что молодые монархисты уже по причине своей молодости более энергичны, нежели деятели МНС, в котором верховодили если не престарелые, то весьма пожилые люди, а потому и более опасные.
– Видите ли, господин Федоров, – начал объяснять Марков–второй, – это новое течение в нашем движении. Молодые люди уверяют, что мы присутствуем при гибели европейской культуры и что центр цивилизации должен переместиться к Уралу, между Европой и Азией, то есть в Евразию. Они даже Советы хотят сохранить, но без большевиков.
