Джим Корбетт - Наука джунглей
Джеф и Зилла Хопкинс как раз сели завтракать, когда я появился на пороге их лесной хижины. Узнав, по какому поводу я пришел, они очень разволновались и обрадовались. Джеф был в ту пору старшим охотничьим инспектором правительственных угодий в Тераи и Бхабаре, и без его помощи и согласия я не мог делать никаких конкретных предложений Хью Стейблу. Джеф по-деловому и с благородством подошел к решению проблемы. Для успешного проведения охоты в лесу надо было выделить два участка, где разрешена охота. К счастью, в тот момент оказались свободны два приглянувшихся мне участка, и Джеф пообещал зарезервировать их для меня. Кроме того, он любезно предложил мне воспользоваться еще участком Дачаури в прилегающем правительственном лесу, который он оставил для себя. Все шло отлично, начиная с четких отпечатков на берегу и удачной рыбалки и кончая беседой с Джефом. Я даже не замечал, как мелькали мили у меня под ногами по дороге до Халдвани.
Хью Стейбл был у телефона ровно в одиннадцать. И мы в течение часа непрерывно вели с ним переговоры по трехсотмильной линии. Я сказал Хью, что у подножия Гималаев есть маленькая деревушка Каладхунги, окруженная кишащими дичью лесами, и что я не знаю в Индии другого места, где можно было бы так славно провести отпуск. От Хью, в свою очередь, я узнал, что компания вице-короля будет состоять из их превосходительств лорда и леди Линлитоу, трех их дочерей — леди Анны, леди Джоаны и леди Дорин (Банти) Хоуп. С ними будет следовать свита, потому что даже в отпуске вице-король целый день работает. Наконец мне сказали, что на все приготовления мне дано пятнадцать дней. Маус Максвелл, суперинтендант двора, прибыл из Дели в Каладхунги на автомобиле на следующий же день, а вслед за ним пожаловали начальники полиции и службы безопасности, руководители гражданской администрации, лесного департамента и множество другого начальства. Но самое ужасное состояло в том, что явился гвардейский офицер, сообщивший мне, что с ним прибыли солдаты для охраны особы вице-короля.
Бахадур был прав, когда говорил, что потребуется серьезная подготовка, но ни он, ни я не представляли, насколько серьезной она окажется. Благодаря искреннему стремлению каждого сделать свое дело хорошо, работа продвигалась дружно, без единого сбоя или отступления от правил. Было выслежено четыре тигра, и всех их удалось застрелить с минимальными затратами — при том, что большинство участников охоты никогда не видали хищников на воле. Только знающий человек поймет, насколько сложно организовать облаву на тигра. Наступил заключительный день охоты. Лишь самая молодая участница экспедиции еще не сделала свой выстрел. Облаву наметили провести на полукруглой площадке, образовавшейся на месте старого русла реки Боар, теперь же густо поросшей девственным лесом и кустарниками, перемежавшимися небольшими островками нала и рощицами диких апельсиновых деревьев. На деревьях, растущих на том, что когда-то было берегом реки, было устроено пять маханов, на которые и предполагалось выгнать тигра из чащи.
Поскольку охотники часто спугивают зверей, пока с ружьями крадутся мимо них к своим маханам, я повел свою партию в обход и подвел ее к платформам с тыла. Сопровождающие нас люди расселись по деревьям в соответствии с моими указаниями веером слева и справа от платформ. Питер Борвик (один из офицеров вице-короля), Бахадур и я развели охотников по их позициям. На первый махан я поместил Анну, на второй — вице-короля. Третья платформа стояла на единственном в том месте низкорослом дереве лесной сливы, и я собирался посадить туда для страховки Бахадура на тот случай, если тигр бросится в эту сторону. Тогда Бахадур мог бы остановить его выстрелом и заставить повернуть налево. С учетом этого я посадил на четвертый махан Банти, единственную, кому еще не приходилось стрелять в тигра. Звериная тропа из зарослей, где, как было известно, залег зверь, шла вверх по берегу и проходила как раз под маханом номер три. Я был уверен, что тигр пойдет именно этим путем. А поскольку площадка была устроена всего в шести футах над землей, я решил, что будет вполне безопасно поместить там опытного стрелка, но недостаточно надежно для начинающего. Однако теперь, когда две девушки, Питер, Бахадур и я дошли до этого махана и Бахадур уже начал карабкаться наверх, я, под влиянием момента, решил изменить план. Положив руку на площадку, которая была вровень с моей головой, я шепнул Банти, что хотел бы оставить ее здесь вместе с Питером для компании. Я сразу же предупредил ее о всей опасности такого решения, но она согласилась без тени сомнения. Я также просил ее не стрелять до тех пор, пока зверь не дойдет до указанного мною места, и тщательно целиться прямо в горло. Банти пообещала следовать этим рекомендациям, и мы с Питером подняли ее на махан. Потом я усадил Питера и дал ему свою винтовку калибра 450/400, такую же, как была у Банти. (Питер ведь был без ружья, потому что собирался вместе со мною начинать гнать зверя.) Затем, спустившись на берег, я прошел по звериной тропе и в двадцати ярдах от махана, на котором сидела Банти, положил поперек тропы сухую палку. Обернувшись на Банти, я видел, как она покивала мне головой в знак понимания.
Леди Джоан, Бахадур и я пошли к дереву, на котором был установлен махан номер четыре. Этот помост находился в двадцати ярдах от земли, и от него до третьего было около тридцати ярдов. Видимость между двумя этими платформами была идеальной, так как ничего не заслоняло их друг от друга. Я забрался на помост вместе с Джоан и, вручив ей ружье, попросил не пропускать тигра к махану номер три, если Питеру и Банти не удастся остановить тигра. «Я постараюсь, — ответила она и добавила: — Не беспокойтесь». Кустов вокруг не было, лишь несколько чахлых деревьев на ближнем берегу. Тигр был бы виден прекрасно из обеих засад в момент, когда он выйдет из зарослей в шестидесяти ярдах отсюда, до того самого момента, как его убьет, как я надеялся, Банти. Посадив на всякий случай Бахадура на пятый помост, я сделал круг по наружной стороне кольца и вышел к реке Боар.
Шестнадцать слонов, которые должны были начать облаву, собрались четвертью мили ниже по течению возле заводи, где я ловил махсиров. Ими распоряжался старый Мохан, мой давнишний приятель, около тридцати лет служивший старшим шикари у Уиндхема. Он знал о тиграх больше, чем кто-либо другой в Индии. Мохан уже поджидал меня, и, как только я вышел из леса и махнул ему шляпой, он сразу же дал команду слонам двигаться вдоль русла. Построившись в линию, шестнадцать животных отправились в путь по усыпанной галькой и валунами почве. Им потребовалось время, чтобы пройти эти самые четверть мили, и все это время, сидя на валуне и покуривая, я раздумывал. Но чем больше я думал, тем тревожнее мне становилось. Впервые я рисковал жизнью другого человека, а может быть, двоих. И то, что это происходило впервые, меня совсем не утешало.
