Сергей Есин - Выбраные места из дневника 2002 года
В фойе куча знакомых, половину узнаю, половину нет.
Внизу встретил также Валеру Беляковича, Сережу Яшина с его грандиозной женой Кочелаевой, мелькнула чрезвычайно активная Вера Максимова; в качестве собственного эксперимента поговорил с Ширвиндтом, напомнив наши отношения вокруг “Имитатора”. Я сказал, что у меня есть текст для его спектакля “Монолог”, и имел в виду свой огромный текст о еде. Ширвиндт сразу спросил: а есть ли там смешное? Да, есть, есть, — наобум ответил я. Необходимо отметить, что Ширвиндт был немыслимо надменен.
Инна Люциановна всласть общалась со своей подружкой Максаковой, потом с некоторыми другими актёрками, со всеми перецеловалась, я её представлял своим знакомым. Потом она сказала мне, что сядет с кем-то из великих актеров или режиссеров, чтобы попасть в луч телевизионной камеры. Так и получилось — она села вместе с Любимовым, как раз у меня за спиной, и попала благополучно в камеру, сам ночью видел. Любимов во время докладов и выступлений отпускал ядовитые реплики, всё ему “западло”. Потом, во время выступления Хазанова, Виталий Вульф с места его поправил относительно должности Поликарпова, а я довольно громко сказал, что Хазанов перепутал Поликарпова с Поскребышевым, секретарем Сталина. Юрий Петрович, как опытный актер, умеющий работать с суфлером, сразу всё это озвучил на целый зал… Как я люблю безобразие!
Теперь иду по своей записной книжке, где у меня помечены и выступления, и собственные ремарки. “Салатового цвета зал, прекрасные кресла, салатный занавес, весь в каких-то цветочках с красными сердечками. Пригляделся поближе — оказалось, это всё гербы, похожие и на цыплят табака, и на каких-то насекомых (хотел выразиться поярче, ассоциация относительно насекомых имеется, но не буду обижать наш национальный символ)”.
Вторым выступал совершенно белый, седой Табаков. У него было несколько тезисов, один из них — об аренде театральных залов для антреприз. Здесь мне всё понятно. Как директор театра он хотел бы сдавать МХАТ для спектаклей других коллективов, сдавать дорого, а сам, как антрепренер и владелец антрепризы, получать зал дёшево. Он говорил и о билетах в театр, об их стоимости, о фантастическом разносе стоимости билетов, и это также понятно — огромные цены на билеты во МХАТ на Камергерском, конечно, резко контрастируют с ценами билетов во МХАТ на Тверском и в другие театры. Табаков говорил также о государственных и московских дотациях, предлагая увеличивать эти дотации тем театрам, которые на эти дотации заработали больше других. Я здесь тоже понимаю Олега Павловича — богатые люди с удовольствием пойдут на шоу с Вертинской, которое предлагает наш Максим Курочкин. Кстати, пьесу смотрела Инна и рассказала мне, что пьеса дурная, переплавка “Пигмалиона”, а Вертинская, 15 лет не бывшая на сцене, практически потеряла профессию. Речь Табакова была, конечно, умна и содержательна, но над всем витали его поразительные менеджерские интересы. Талантливый человек талантлив во всем, — не уставая, повторяю я. Еще один момент, который осветил Табаков: “Все хотят ставить разово, а руководить не хотят. Только ответственность за других помогает сформироваться тебе”.
Пропускаю Гурвича, главу московских театральных директоров, очень толкового. Говорил о налогах, о казначействе. Причины всех этих разговоров мне совершенно ясны и очевидны. Но толково. Дальше пропускаю Светлану Врагову, потому что, боюсь, она повторяется и в своих признаниях в любви к отечеству, к мэру, и в своём стремлении без очереди достроить свой театр. Как всегда, очень толково говорил умница Швыдкой. Когда он вышел, откуда-то сзади долетело что-то “про шоумэна”, но потом зал попритих. Его логика безукоризненна: или свобода или капитализм, или коммерция или творчество. В частности, он сказал о том, что легко гастролирующие актеры, работающие в государственных театрах — которые, конечно, дают им и статус, и постоянный заработок, небольшой, и социальную защищенность, — эти актеры просто ненавидят себя, когда видят свою фамилию в списке распределения ролей. Он выдал просто потрясающую цифру — сумму отката в кино денег, которые дают спонсоры и прочие деньгодатели; отмывают денежки, из которых до 82 % директора вынуждены отдавать обратно этим “милостивцам”. А я-то за реконструкцию института отказался отдать 20 %! Правда, я не бухгалтер, не директор, не специалист, который бы деньги тут же сначала прокрутил, а потом отдал, и потом я люблю спать спокойно.
Очень ловко говорил Хазанов. Здесь досталось и Олегу Павловичу, и многим другим. Пропускаю выступление мэра. Хотелось бы лишь отметить, что для Юрия Михайловича искусство, конечно, таинство, к которому он стремится и которое не может разгадать. Отсюда такая удивительная вежливость и внимательность по отношению к “творцам”. Он говорил, что Москва готова отказаться от своей региональной части налога на прибыль. Сказал и о том, что в гостинице центра Мейерхольда сорок процентов акций у Москвы, и он готов на эти сорок процентов предоставить общежитие молодым актерам и театральщикам. Это всё занятно, потому что гостиница, расположенная в центре, будет фантастически дорогой и даже ее себестоимость будет значительна. Как к этому отнесётся Валерий Фокин?
К сожалению, не было концерта. Но был фуршет. Всем, кого я встречал, я рассказывал о мемуарах Виталия Вульфа. В свою очередь, Виталий сказал мне, что его мемуары, которые я послал Дорониной, по его сведениям, она читала всю ночь.
Пришел домой, и тут оказалось самое страшное. В 9 часов вечера группа чеченских террористов захватила Дом культуры шарикоподшипникового завода, где шел первый русский мюзикл “Норд-ост”.
Телевизор работал всю ночь, с экстренными сообщениями. На этом фоне забылся еще один московский скандал, который телевидение разыграло на час раньше — это депортация Немцова из Минска. По мнению минской разведки, он вёз с собой деньги и некоторые порочащие белорусский строй документы, да и вообще ехал для того, чтобы возбудить оппозицию. А власти взяли и просто его выслали. МИД, Селезнёв и официальная Москва cпpaвeдливo встали на его защиту, yвидeв в этом неуважение к государственному престижу России. Но мне кажется, что почти у всех выступавших по этому поводу чувствовалось некоторое удовлетворение. Заместитель Жириновского, Митрофанов, прямо сказал, что Немцова всегда тянет в какую-то грязь. Действительно, то он связался с чеченцами, то вылезает с какими-то дурацкими инициативами. На экране он был испуган и воодушевлен тем, что его отпустили. Эта его фраза: “После Минска начинаешь любить свою родину, своих гаишников, а также свою прокуратуру”.
