Вольф Мессинг - О самом себе
Гипноз — опасное оружие. Но, так же как энергию атома, его следует использовать разумно.
Глава V
НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ПОЗНАНИЕ
Это самая трудная для меня глава. Все, о чем я писал раньше, я, материалист, могу объяснить пусть не в деталях, но достаточно четко. И если иной раз не совпадала моя точка зрения с точкой зрения того или иного ученого, это не меняло сути дела: то ли, иное ли объяснение механизма моего искусства будет в конце концов принято наукой в качестве объективной истины, мне не очень важно. Важно для меня другое: убежденность, что этот материальный механизм будет найден.
А сейчас я должен перейти к группе явлений, четкое объяснение которых я сегодня предложить бессилен. Мало того, я не могу дать и нечеткого и сколь либо сносного гипотетического их объяснения. Но я не могу обойти их совсем, ибо это факты, а о них принято говорить, что это вещь упрямая. И еще я позволю себе последовать совету великого русского ученого Дмитрия Менделеева, сказавшего как-то относительно явлений, не укладывающихся в общепринятые рамки: "Их не должно игнорировать, а следует точно рассматривать, т. е. указать, что в них принадлежит к области всем известных естественных явлений, что к вымыслу и к галлюцинации, что к числу постыдных обманов, и, наконец, не принадлежит ли что-либо к разделу ныне необъяснимых явлений, совершающихся по неизвестным еще законам природы. После такого рассмотрения явления эти утратят печать таинственности, привлекающей к ним многих, и места для мистицизма не останется". Речь пойдет об удивительном для меня самого умении. Начну с фактов.
Однажды, еще в тридцатые годы, в Польше, пришла ко мне на прием молодая женщина. Пришла как к человеку, умеющему читать мысли, узнавать то, что скрыто от других.
Она достала фотографию мужчины, несколько моложе ее по возрасту, имеющего явное родственное сходство с ней.
— Мой брат, — объяснила она. — Два года назад он уехал в Америку. За счастьем. И с тех пор — ни единого слова. Жив ли он? Можете ли вы узнать?
Надо сказать, что из старой Польши, страны малоразвитой в промышленном отношении, очень многие уезжали в США, в Южную Америку, в Германию — "за счастьем". А точнее — за какой-нибудь работой, чтобы только не умереть с голоду.
Я смотрю на карточку брата бедной женщины... И вдруг вижу его словно сошедшего с карточки. Чуть вроде бы помолодевшего. В хорошем костюме... И говорю:
— Не волнуйтесь, пани. Ваш брат жив. У него были трудные дни, сейчас стало легче. Вы получите от него письмо на тринадцатый день, считая сегодняшний...
— Это будет первая весточка от него за два года...
— Потом он будет вам писать чаще.
...Женщина ушла от меня и, как водится, рассказала обо всем соседям. Пошла молва. Дошла до газетчиков. Начался спор в печати: ошибся Мессинг или нет? В общем на тринадцатый, предсказанный мной, день в этом местечке собрались корреспонденты чуть не всех польских газет. Письмо из далекой Филадельфии пришло с вечерним поездом...
Об этом факте много писали польские газеты. И до того, как он свершился, — в течение роковых "тринадцати дней" — и после. Это была одна из сенсаций.
Второй случай произошел несколько лет назад. Я показывал свои "психологические опыты" в редакции одной газеты. После сеанса меня пригласили в кабинет главного редактора. Присутствовали человек 10 журналистов. Разговор зашел о возможностях телепатии. Кто-то выразил сомнение в моих возможностях. Слегка возбужденный после только что окончившегося сеанса, еще не вошедший в "нормальное состояние", да еще подзадоренный разговором, я сказал:
— Хорошо... Я вам дам возможность убедиться в силе телепатии... Вы все журналисты. Возьмите свои блокноты...
Одни с интересом, другие со скептической улыбкой, но блокноты вытащили все. Те, у кого блокнотов не оказалось, взяли чистые листы бумаги со стола главного редактора. Вооружились вечными перьями...
— Теперь пишите, — скомандовал я весело, — сегодня — пятое июня... Между двадцатым и двадцать пятым июня... простите, как ваша фамилия? — обратился я к одному из присутствующих.
— Иванов Иван Иванович, — с готовностью ответил тот.
— Так вот, между двадцатым и двадцать пятым июня вы, Иванов, получите очень крупное повышение по служебной линии. Новое назначение... У меня просьба ко всем: когда это случится, позвоните мне... Все записали? Ну вот, через несколько недель и выясните, прав я был или нет.
Двадцать второго числа мне позвонили в разное время четыре человека. Иванова назначили главным редактором одной из крупнейших газет...
Свидетели этого случая все живы и я думаю, все помнят этот день — пятое июня. Только фамилию Иванова не ищите в списках главных редакторов: я не знаю, будет ли ему приятно широкое обнародование этого случая, и поэтому не назвал ни редакции газеты, ни его настоящей фамилии.
Не надо спрашивать, как мне это удалось. Скажу честно и откровенно: не знаю сам. Точно так же, как не знаю механизма телепатии.
Могу сказать вот что: обычно, когда мне задают конкретный вопрос о судьбе того или иного человека, о том, случится или нет то или иное событие, я должен упрямо думать, спрашивать себя: случится или не случится?.. И через некоторое время возникает убежденность: да, случится... или: нет, не случится... Вероятно, многие невольно подумают: Мессинг вступает в противоречие с материалистическим пониманием мира. Но посмеем высказать несколько соображений.
Во-первых, как материалист, я не могу даже на йоту предположить, что в этой моей способности есть хоть крупица чего-то непознаваемого, чего-то сверхъестественного.
Во-вторых, я убежден, что это свойство со временем найдет свое материалистическое объяснение. Кстати, два приведенных мною случая могут быть объяснены особым проявлением телепатических способностей. Возможно, как раз в тот миг, когда я смотрел на карточку брата женщины, пришедшей ко мне, он писал своей сестре письмо и высчитывал, что только через тринадцать дней она его получит. Эту мысль его и "принял" тогда мой мозг... Точно так же, где-то в высших инстанциях в те часы, когда я сидел в редакции газеты, решался вопрос о назначении Иванова... А я "услышал" об этом и сообщил журналистам.
Но в эту гипотезу не ложатся, вижу сам, многие другие факты. Кстати, мне довелось предвосхищать и большие общественные события.
В 1937 году, т. е. еще до начала второй мировой войны, я публично заявил, что Гитлер сломает себе шею на Востоке. Это было сделано в присутствии сотен людей в одном из варшавских театров. Мое заявление на первых полосах аншлагами дали польские газеты. Именно из-за него Гитлер объявил большое вознаграждение за мою голову.
