Леонид Карцев - Воспоминания Главного конструктора танков
После этого разговора я вспомнил случай, как во время моего дипломного проектирования конструктор Сергеев сказал: «Котин не будет спать ночами, если кого-то не подцепил на крючок». На этот раз он прислал ежедневного докладчика С.Ю. Выгодского. С ним я был давно знаком. Он до отставки работал начальником моторного отдела на полигоне в Кубинке. Исследователи, сборщики и водители стали жаловаться мне, что он отвлекает их от работы разными вопросами и советами. Я рекомендовал на него не обращать внимания.
Весной 1969 г. на испытаниях «объекта 172» по заводскому кольцу аварийный люк водителя грязью вдавило внутрь. К счастью, от человеческой жертвы спасло то, что водителем был В.М. Назаренко – абсолютный чемпион области по поднятию штанги. Неимоверным физическим усилием Валентин Мсфодьевич, зажатый между сидением и крышкой люка, остановил танк, дотянувшись до рукоятки сектора подачи топлива к двигателю, после чего открыл люк и выбрался наружу.
Чтобы не остановить испытания танка в особо тяжелых условиях распутицы, мы заварили люк, и я дал задание разработать новый запор вместо харьковского. Вечером того же дня Выгодский зашел ко мне и сказал, что я принял такое решение неправильно. Мое терпение лопнуло. Я сказал начальнику цеха, чтобы его не пускали на сборку, чему все были рады. После этого Выгодский уехал, и никто больше из соглядатаев к нам не появлялся.
Котин не соглашался пять месяцев с моим заявлением об освобождении от занимаемой должности, но я настоял на своем. После этого, став заместителем председателя НТК УНТВ, я говорил с ним как заказчик с исполнителем.
Я – чиновник
Узнав о том, что А.С. Зверев подписал приказ об освобождении меня от должности, я сразу позвонил Николаю Петровичу Белянчеву, который занимал в то время должность начальника факультета в Военной академии бронетанковых войск, и рассказал ему о случившемся. В ответ он сообщил мне о том, что новый начальник бронетанковых войск маршал А.Х. Бабаджанян берет его первым заместителем вместо генерал-лейтенанта Кременского и посоветовал мне занять освободившуюся должность заместителя председателя научно-танкового комитета (НТК). Я сначала отказался, мотивируя тем, что с моим недругом Радус-Зеньковичем едва ли сработаюсь. Николай Петрович заверил меня, что его скоро не будет. После этого я согласился с его предложением, а он попросил меня на следующий день прийти на прием к Бабаджаняну.
До этого Бабаджаняна я видел всего один раз осенью 1944 г. в Прикарпатье, когда он, будучи новым командиром 11-го гвардейского танкового корпуса, стоял на возвышенности, наблюдая за продвижением нашей бригады.
Разговор с ним был не долгим, но продуктивным. Я счел его решение о назначении первым заместителем не строевого командира, а инженера правильным, так как управления начальника танковых войск больше всего были связаны с промышленностью. Оказалось также, что он органически не терпит Радус-Зеньковича, который был у него в подчинении в Одесском военном округе. Разговор кончился моим согласием занять должность заместителя председателя НТК. Приказ министра обороны Гречко о моем назначении вышел через три дня. К сожалению, приказ о назначении Н.П. Беляничева первым заместителем у Бабаджаняна министр обороны Гречко не подписал, мотивируя это тем, что Николай Петрович был уже начальником ГБТУ и не оправдал доверия.
Первым заместителем начальника танковых войск был утвержден Ю.А. Рябов – начальник Управления производства и заказов (УПЗ). Рябова я знал давно и всегда недолюбливал, считая его человеком, уходящим в сторону от решения вопросов государственного значения.
Через неделю пребывания на новой должности я узнал, что включен в группу, отправляющуюся в большой рейс по маршруту: Москва – Волгоград – Ашхабад – Тсджен – Ашхабад – Ташкент – Курган – Омск – Нижний Тагил – Свердловск – Москва. Организовал эту поездку, будучи заместителем министра оборонной промышленности, Ж.Я. Котин. В состав бригады вошли: А.Х. Бабаджанян, Ж.Я. Котин, начальник сектора оборонного отдела ЦК КПСС В.И. Кутейников, начальник отдела Военно-промышленной комиссии СМ СССР O.K. Кузьмин, председатель НТК Сухопутных войск В.И. Величко и его заместитель Д.М. Головин, начальник УПЗ П.Д. Сирик, начальник танкового полигона А.У. Тарасенко, О.В. Соич, А. А. Морозов и я.
Полет осуществлялся на правительственном самолете Ту-134, в передней части которого размещалась кухня, в средней – салон с большим столом, диваном и креслами, в задней части – кресла со столиками, как в обычных самолетах.
Как только самолет поднялся, Величко, Тарасенко, Головин и я в хвостовом отделении начали игру в преферанс. Минут через 10 в наше отделение зашел Бабаджанян. Увидев, что играют три генерала и один полковник Головин, он поднял его за шиворот, отвел в сторону и сел на его место. Играл маршал хорошо, но азартно, часто темнил на первой руке и поэтому периодически лез на горку. В самолете кормили три раза в день, с коньяком и икрой. Он не давал нам сделать перерыв, чтобы поесть. Мы были вынуждены питаться поочередно, оставляя за себя запасного – Митю Головина.
Видя, что я часто подсаживаю Бабаджаняна при игре в темную, в Волгограде Величко сказал мне: «Ты хочешь служить у него?» Я ответил: «А чего он зарывается?» После этого разговора мы с Величко начали маршалу немного подыгрывать, да и он стал играть поосторожнее.
В Ташкенте Бабаджанян сказал Тарасенко: «Вы дальше с нами не полетите. Вылетайте рейсовым самолетом в Москву». Последний принял приказ к исполнению, хотя очень хотел посмотреть заводы. Как только самолет поднялся в воздух, маршал произнес: «Захотел лететь дальше, а играть-то не умеет...»
Во время этой командировки под Волгоградом и в Теджене мы посмотрели, как испьггываются «объекты 172», на заводах ознакомились с производством, выслушали их руководителей. В Тагиле я набил рюкзак с одеждой для дочери, так как она к тому времени перевелась учиться из Тагильского педагогического института в Московский областной педагогический институт и жила у бабушки в Москве.
За этот период времени мой новый начальник Радус-Зенькович ушел в отпуск, и мне пришлось заниматься всеми делами НТК. У меня сразу стали возникать недоразумения с Рябовым. Например, главный конструктор ЧТЗ П.П. Исаков представил проект модернизации боевой-машины пехоты (БМП-1) с удлинением корпуса, а главный конструктор Курганского машиностроительного завода Б.Н. Яковлев – с сохранением старого корпуса. Создалась ситуация, аналогичная нашей в Тагиле при создании танка Т-62. Я, конечно, был за удлиненный корпус, при котором улучшаются условия обитания экипажа, уменьшается удельное давление на грунт, повышается плавучесть машины. Яковлев же делал упор на сохранение существующего производства корпусов, хотя трудности перестройки были незначительными. Рябов принял предложение Яковлева. История рассудила нас. Яковлев оказался недальновидным конструктором. У новой машины БМП-2 снизился запас плавучести.
