Николай Исаенко - Вижу противника !
В моей памяти Андрей Дмитриевич Павличенко остался всегда подтянутым, собранным младшим командиром. После войны А. Д. Павличенко продолжал упорно учиться, закончил 1-е Харьковское военное авиационное техническое училище, был назначен на должность техника авиазвена реактивных самолетов, отслужил сначала в Белоруссии, затем - на Поволжье, а в 1949 году снова вернулся в Харьков и в 1954 году закончил 2-е Харьковское военное авиационное техническое училище имени Ленинского комсомола Украины по специальности инженер-механик, в звании инженер-капитана. Служба Андрея Дмитриевича, как и следовало ожидать, проходила успешно. Он оставил ее по болезни в 1965 году, будучи уже инженер-подполковником - старшим инженером.
Мысленно прикидываю путь, пройденный простым крестьянским пареньком, и восхищаюсь им снова, как восхищался в годы войны. Ведь не было случая, чтобы мой самолет оказался не в порядке, чтобы я не мог, как только понадобится, вылететь на боевое задание. Никогда, ни разу у меня не было повода хоть в чем-нибудь упрекнуть Павличенко.
В канун перебазирования на 1-й Украинский фронт мы издали приказ, определяющий порядок следования наземного и воздушного эшелонов полка к месту новой дислокации, провели партийное и комсомольское собрания, посвященные вопросам перебазирования, роли коммунистов и комсомольцев в четком выполнении приказа. С беспартийными товарищами и несоюзной молодежью провели беседы. Я обрел уверенность в том, что технический состав, штаб и службы полка прибудут к месту новой дислокации организованно. Что же касалось наших тревог о транспорте для наземного эшелона, то они оказались излишними. Перебазирование 236-й ИАД осуществлялось в соответствии с оперативными планами Ставки Верховного Главнокомандования, искать транспорт не пришлось. Ровно через двадцать часов после погрузки в Раздельной весь наземный эшелон 611-го ИАП прибыл на аэродром Ольховцы, успев к началу боевых действий.
Полк перелетал на 1-й Украинский фронт пятью группами, по 8 самолетов в каждой. Ведущими групп были капитаны Волков, Батаров, Чурилин, Оськин и я. На базовом аэродроме нас встречал командир 8-го ШАК генерал-лейтенант Владимир Варданович Нанейшвили, в подчинение которого поступала дивизия. Генерал познакомился со всеми летчиками, кратко объяснил предстоящие задачи. В частности, сообщил, что мы будем не только сопровождать штурмовиков, но и вести разведку с фотографированием.
Четкий и теплый прием порадовал, вселил твердую уверенность в будущих боевых успехах.
НА 1-М УКРАИНСКОМ
Летный состав и передовая команда механиков 611-го ИАП прибыли на аэродром Ольховец к 7 июля.
Аэродром находился вблизи бывшей границы СССР с панской Польшей. Контраст между местностью к востоку от бывшей границы и местностью к западу от нее оставался разительным. На восток уходили огромные массивы колхозных полей, на запад тянулись узкие полоски единоличных наделов. Они были пестрыми, как заплаты на бедняцкой свитке; там рожь, там овес, там просо...
Я разглядывал частнособственнические поля с тревогой, понимая, какой острой станет в наступлении проблема выбора новых аэродромов: под взлетно-посадочную полосу даже небольшого аэродрома придется приспосабливать минимум четыре рядом лежащих надела, а твердость грунта на каждом, конечно, будет разная. Кроме того, из-за здешней чересполосицы молодые летчики будут терять ориентировку!
Беспокоила и политическая атмосфера. Местное население, в большинстве своем, встречало нас приветливо: натерпелось от гитлеровцев, истосковалось по свободному труду, по человеческой жизни! Но богатей поглядывали недружелюбно. Помню, зажиточный крестьянин из села Мшанец в моем присутствии бросил:
- Германа прогналы, тэпэр нас примусыте иты до колгоспу!
- Никто не будет вас принуждать идти в колхоз,- ответил я.- Это -.дело добровольное.
- Ото було б файно! До колгоспу нэхай идуть злыдни, мэни вин ни до чого!
Наглость этого хорошо одетого, сытого селянина пробуждала гнев. Я знал, что недавно в Дулибах бандиты-бандеровцы убили советского летчика. Как знать, может, и разговорчивый противник колхозов приложил руку к этому черному делу?
Предполагая, что фашистская агентура из числа завербованного кулачья, бродящие в лесах шайки украинских буржуазных националистов и их пособники в селах не ограничатся злобным шипением, могут нападать на аэродромы, попытаются выводить из строя самолеты, мы с майором А, Л. Фейгиным и майором З. Я. Морозовым приняли меры к тщательной охране боевых машин и мест расположения личного состава. Возможно, только поэтому враги не нападали на нас на земле. Но во время полетов наши самолеты не раз подвергались обстрелу трассирующими пулями, даже пушкой "эрликон" из лесов, находившихся на уже освобожденной территории.
Сознание, что дивизия и полк примут участие в исторических сражениях за полное освобождение Украины, радовало и приятно волновало. Нужно сказать, что в составе 611-го ИАП было немало украинцев как среди летного, так и среди технического состава, и все страстно хотели внести вклад в дело полного изгнания с родной земли ненавистных захватчиков.
К боям готовились тщательно. В предстоящей операции полку надлежало выполнять две основные задачи: сопровождать штурмовики 8-го ШАК и производить разведку противника с фотографированием. Нас предупредили, что штурмовая авиация будет применяться массированно, в основном группами по 20-30 и более экипажей "илов". Из этого вытекало, что на прикрытие каждой группы штурмовиков придется выделять в среднем по 10 "яков".
Беспокоило, какой будет погода. При низкой облачности фотографирование позиций противника придется вести с малых высот, под прицельным огнем всех видов вражеского оружия, не имея возможности производить противозенитный маневр: ведь при фотографировании летчик обязан вести самолет строго по курсу не меняя скорости и высоты полета.
Я решил возложить ведение разведки и фотографирование на 2-ю эскадрилью: и командир эскадрильи Батаров, и воспитанные им летчики отличались не только мужеством, но и зоркостью, настойчивостью в разведывательных полетах.
Накануне Львовско-Сандомирской операции в полк вернулся подлечившийся лейтенант А. М. Лодвиков. Докладывая о прибытии, он волновался. Я крепко пожал ему руку, поздравил с возвращением в боевую семью, приказал ввести лейтенанта в строй. Я искренне радовался тому, что накануне серьезных испытаний в полку станет одним отважным воздушным бойцом больше. Радовался и Лодвиков, убедившийся, что его не забыли, ждали.
Боевые действия 611-й ИАП начал 13 июля. Мы осуществляли прикрытие штурмовиков 8-го ШАК, действовавших на раварусском направлении.
Как известно, на 1-м Украинском фронте к началу Львовско-Сандомирской операции Верховное Главнокомандование сосредоточило 80 дивизий, 10 танковых и механизированных корпусов, 4 отдельные танковые и самоходно-артиллерийские бригады, 16 100 орудий и минометов калибра 76 миллиметров и выше, 2050 танков и самоходных орудий и 3250 самолетов.
Разумеется, артподготовка 13 июля оказалась мощной, удары бомбардировочной и штурмовой авиации обладали сокрушительной силой, огонь и маневр танковых соединений были ошеломляющими. Наступление на рава-русском направлении сразу же стало развиваться по плану; оказать упорное сопротивление нашим войскам на этом направлении гитлеровцы не смогли.
Попытки фашистской авиации противодействовать нашим штурмовикам успехом не увенчались. И скажу сразу: за все время боевых действий на 1-м Украинском фронте 611-й ИАП не позволил истребителям врага сбить ни одного "ила". Ни одного! Хотя ситуации порой возникали критические.
На следующий день, 14 июля, 8-й ШАК и наш 611-й ИАП были перенацелены для воздействия на войска противника на львовском направлении. Советским войскам не удалось, как известно, сразу прорвать здесь вражескую оборону. Кроме того, гитлеровцы нанесли сильный ответный танковый удар из района Золочев - Зборов. Этот удар пришелся по 38-й армии генерала К. С. Москаленко (ныне - Маршал Советского Союза).
Завязались очень тяжелые бои. Помощь 38-й армии в отражении вражеского удара оказала авиация всех родов. Принимал участие в оказании этой помощи и 611-й ИАП.
Авиация наносила удар по танкам противника и его живой силе севернее Заложцев.
Никогда прежде я не видел, чтобы в воздухе находилось одновременно такое количество наших самолетов! Никогда не видел, чтобы удар такой мощи наносился в течении многих часов подряд!
Местность, где находились танки и живая сила врага, заволокло плотной, долго не оседающей земляной завесой, вздыбленной разрывами бомб и снарядов. Высота бурой завесы достигала полукилометра.
А вскоре на выручку 38-й армии подошла 3-я гвардейская танковая армия П. С. Рыбалко. Совместно с нею и частями 4-й танковой армии Д. Д. Лелюшенко 38-я армия 17 июля начала теснить врага.
