Стюарт Стивен - Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки
Харкави тщательно изучал досье Хафеза, пытаясь отыскать слабое место в его характере. Он пришел к выводу, что его может погубить честолюбие — не какое-нибудь личное, мелкое, а профессиональное. Хафез, видимо, решил создать в Израиле организацию своих агентов любой ценой. Некоторые из них были обнаружены Шин Бет и оказались людьми весьма малоквалифицированными. Харкави понял идею Хафеза — любой агент все же лучше, чем никакого.
Одним из таких неквалифицированных агентов был палестинский араб Мехмуд Саламин эль-Талвука, много лет работавший и на египтян, и на израильтян. За деньги, которые ему и те и другие платили, он готов был выполнить любое задание. Этот двойной агент постоянно курсировал из Тель-Авива в Газу и обратно. Израильтяне были прекрасно осведомлены о том, что эль-Талвука работает на египтян. Но Талвука об этом не знал. Его держали на всякий случай, в надежде на то, что через него можно будет выйти на египетских агентов более высокого класса.
Хафез, однако, в своем стремлении во что бы то ни стало проникнуть в Израиль не слишком беспокоился о возможностях эль-Тавуки или во всяком случае игнорировал свои сомнения на этот счет.
Эль-Талвуку, человека, хорошо знакомого с Израилем и израильтянами, готовили к самому значительному в его жизни заданию.
Ему было поручено пересечь границу и просить израильских пограничников отвести его к офицерам разведки, которым он должен предложить свои услуги в качестве преданнейшего Израилю человека.
Все сработало. Через несколько часов после перехода границы он уже изливал душу перед тремя израильтянами, которых знал под именами Сардак, Ибенезер и Абсолюм. Они с сочувствием выслушали его взволнованный рассказ о египтянах, которые используют палестинцев и заставляют их делать всю черную работу. Израильтяне в свою очередь не стали скрывать от эль-Талвуки, как ценили его прошлую работу. И теперь, когда он согласен полностью посвятить себя работе на Израиль в качестве израильского секретного агента, они несомненно смогут поручить ему выполнение многих важных заданий.
Через час отчет об этом свидании лежал на столе Харкави. Идея, которая уже гнездилась в его голове, стала медленно принимать конкретную форму. Через четыре месяца после того, как полковник Хафез заслал к ним эль-Талвуку, Толстяк решил, что подошло время реализовать свою провокационную идею.
Сардак, Ибенезер и Абсолюм в последний раз встретились с эль-Талвукой и сообщили, что ему предстоит выполнить очень важное задание. Только ему они и могут это задание доверить. Сардак дал ему книгу. Талвука с интересом ее полистал. Это было руководство по пользованию радиопередатчиком и инструкции о том, как применять коды. Эти сведения всегда могут понадобиться секретному агенту в чужой стране.
Талвука должен был, как можно быстрее передать книгу очень влиятельному в полосе Газы человеку — местному начальнику полиции командиру Людви эль-Ахаби. Кроме того, Сардак дал эль-Талвуке египетскую банкноту в двадцать пять фунтов и визитную карточку эль-Ахаби зеленого цвета, у которой уголок справа был аккуратно отрезан. Итак, эль-Талвука должен, наставлял его Сардак, протянуть эль-Ахаби банкноту. Эль-Ахаби спросит у него, где он ее взял? Вместо ответа эль-Талвука протянет ему визитную карточку, а затем и книгу.
Отправившийся в путь эль-Талвука без приключений пересек границу, пробрался к первому попавшемуся ему египетскому посту и попросил отвести его к дежурному офицеру. Он сказал двадцатидвухлетнему лейтенанту Баги Исмару, что ему необходимо связаться с египетским Штабом разведки в Газе. Помимо этого, он попросил офицера приказать своим солдатам дать в воздух сорок или пятьдесят залпов — он боялся за свою шкуру и хотел, чтобы израильтяне решили, что он убит или взят в плен.
В египетской армии личная инициатива не поощряется, поэтому лейтенант объявил, что выполнит просьбу только в том случае, если получит на это распоряжение начальства. Он пытался, правда, связаться со Штабом разведки, но дозвониться не смог. В конце концов капитан, по имени Измаил, отвез Талвуку в город, в контрольный пункт. Эль-Талвука, находившийся уже в состоянии величайшего нервного возбуждения, назвал код и потребовал свидания со своим руководителем, капитаном Асафом. Асаф распорядился предупредить полковника Хафеза.
В 7.20 вечера полковник Хафез с бокалом в руке сидел на скамье в своем саду, откуда открывался вид на Средиземное море. У него находились двое его помощников — майор Петри Махмуд и майор Америк эль-Хараби, который впоследствии занял его место.
Когда часовой вошел в сад и передал сообщение Асафа, полковник встал с места и сделал знак майору эль-Хараби, который должен был его сопровождать. Приход эль-Талвуки сулил интересное развлечение. Хафез внимательно выслушал его, хотя эль-Талвука был уже вне себя от нетерпения. Сообщение эль-Талвуки о пакете, который он должен передать начальнику полиции эль-Ахаби, явно взволновало Хафеза. Он позвал майора Махмуда, чтобы и тот принял участие в разговоре.
Махмуд вошел в комнату и тотчас же вышел за стулом. На пути назад его задержал телефонный звонок. Это спасло ему жизнь. Возбужденный эль-Талвука остановиться уже не мог. Он показал Хафезу банкноту в двадцать пять фунтов и зеленого цвета визитную карточку с отрезанным углом, принадлежащую эль-Ахаби. Пакет был упакован так, что его легко было открыть, а затем вновь заклеить. Догадаться о том, что его вскрывали, будет невозможно. Хафез осторожно вскрыл пакет. При этом из него что-то выпало. Хафез наклонился, чтобы поднять упавший предмет. В тот же момент раздался оглушительный взрыв. Майор Махмуд ворвался в разрушенное помещение и обнаружил, что все трое находившихся в комнате офицера ранены и, по-видимому, смертельно. Они были доставлены в госпиталь в Тель-Асахир в окрестностях Газы. В 5 часов утра Хафез умер, посылая благословения сыну и соратникам. Хараби и эль-Талвука выжили, но остались инвалидами на всю жизнь.
Генеральный прокурор полосы Газа допросил раненых в госпитале и немедленно распорядился, чтобы в доме и в офисе эль-Ахаби был произведен обыск. Эль-Ахаби уверял, что эль-Талвуку он не знает и никогда никаких контактов с израильтянами не имел. Визитная карточка была из тех, которые он обычно посылал друзьям и родственникам, уезжая в отпуск. Каким-то образом она попала в руки израильтян. Правый верхний конец был отрезан, потому что именно туда он обычно вписывал короткое и простое приветствие. Эль-Ахаби был полностью реабилитирован. Стало ясно, что он послужил лишь одним из элементов, использованных израильтянами в этой хитроумной комбинации.
Убийство Хафеза, естественно, насторожило полковника Мустафу, который, будучи египетским военным атташе в Иордании, отвечал за подготовку федаинов. И все же он погиб. Мустафа совершил одну из тех, ставших классическими ошибок, которые допускают люди при обстоятельствах, казалось бы, совершенно очевидных.
Ему следовало проявить осторожность и с подозрением отнестись к пакету, который его шофер привез ему из почтового отделения. И в большинстве случаев он бывал достаточно предусмотрителен. Но упаковка, выбранная очень искусно, выглядела такой добротной и скреплена была печатью Штаба Организации Объединенных наций в Иерусалиме, где у полковника Мустафы было много друзей.
Сидя в машине, он распечатал пакет и нашел там томик недавно опубликованных мемуаров фельдмаршала Герд фон Рундштедта «Командир и солдат». Как только он открыл книгу, бомба, хитро в нее вмонтированная, взорвалась. Машину разорвало буквально надвое.
Три месяца спустя Насер отправил плохо подготовленных и дезорганизованных федаинов на фронт в войне за Суэц, где они почти полностью были уничтожены израильтянами.
Годы после этого ушли на то, чтобы федаины оправились от этих потрясений и смерти полковника Хафеза. И только после Шестидневной войны в 1967 г. вновь появилась организация, которая была оценена одним из руководителей израильской разведки как «смертельно для Израиля опасная».
В настоящее время эксперты в Израиле считают операцию «Хафез» излишне усложненной и обвиняют Харкави и его коллег за то, что они в своем плане опирались на зыбкие предположения, что эль-Талвука будет доставлен непосредственно к Хафезу и что Хафез вскроет пакет. И того, и другого могло не произойти. Капитан Асаф, например, куратор эль-Талвуки, мог первым встретить его и поинтересоваться содержанием пакета.
Однако ничего подобного не случилось. Харкави все рассчитал совершенно точно. Его почерк в плане этой операции просматривался очень ясно.
Он прекрасно ориентировался в психологии действующих лиц. Настолько, что мог предсказать, как в заданных условиях они будут реагировать. Казалось даже, что все их поступки были запрограммированы. Хафез должен был открыть пакет, потому что никто другой на это бы не решился.
