Любен Георгиев - Владимир Высоцкий знакомый и незнакомый
Закончить бы мне хотелось это слово о Владимире Высоцком стихами, которые я назвал «Черный лебедь»:
Еще одна разбита фара
И свет погас.
Возьму упавшую гитару,
Спою для вас.
Слова грустны. Мотив не весел,
В одну струну
Но жизнь, расставшуюся с песней,
Я помяну
И снова слышен хриплый голос
Он в нас поет
Немало судеб укололось
О голос тот.
И над душой — что в синем небе —
Не властна смерть.
Ах, черный лебедь, хриплый лебедь,
Мне так не спеть.
Восходят ленты к нам и снимки,
Грустит мотив.
На черном озере пластинки
Вновь лебедь жив…
Юрий Трифонов обратил внимание на нечто очень существенное в творчестве Высоцкого: «По своему человеческому свойству и в творчестве своем он был очень русским человеком». В своих стихах и песнях Высоцкий сумел передать склад ума и образ мыслей своего народа. И это относилось ко всем его представителям — пограничникам и космонавтам, рабочим и служащим, бюрократам и чиновникам, вплоть до уголовников. Если мы правильно поняли рассуждения писателя, то для Высоцкого и милиционер — русский человек, и преступник — тоже. В гражданстве не отказано никому. Русское — в крови, уме, совести и у тех, кто странствует на чужбине, и у тех, кто мыкается по лагерям и тюрьмам. Картина России в творчестве Высоцкого предстает во всей своей совокупности, с ее великим и низменным, так, как всегда было у реалистов-классиков.
Определяя, что из многообразной и неисчерпаемой панорамы жизни больше всего привлекало внимание певца, что для него было главным в очень неоднозначном русском характере, Юрий Трифонов говорит: «Высоцкий выражал какую-то удаль, отчаянность, сумбур русского народа и в то же время широту души. Вот это все вместе, тут трудно подобрать одно слово, это поэтичное и в то же время насмешливое и мудрое отношение к жизни, делало его песни очень жизненными».
Не однажды я говорил о Высоцком с Владимиром Соколовым. 3 сентября 1984 года у поэта был творческий вечер в Варне, и мы коснулись этой темы.
— Владимир Высоцкий, — сказал Соколов, — это прежде всего большой талант и большой человеческий характер. Он был всецело связан со своим поколением, а через него и со всеми людьми. Всегда будет поражать его потрясающая искренность. Я не знаю всех песен Высоцкого и специально просил сына принести мне все его песни. Это было тогда, когда прозвучала неудачная критика по поводу его стихов. Я понял, что его песни — это маленькие спектакли. До сих пор удивляюсь, когда их слушаю, как голосом можно изображать жест. Или как он может спеть два и три голоса. Это был человек нашего времени, и я думаю, что его песни будут жить долго.
14 октября 1986 года во Дворце культуры Московского автозавода имени Ленинского комсомола мы записывали концерт Татьяны и Сергея Никитиных. Рабочие спросили их: «Что вы думаете о Высоцком?» Вот что ответила Татьяна:
— Высоцкий своим талантом заслужил себе такое место в нашем искусстве, что совершенно не зависит от того или иного мнения. Его вклад в современную нашу культуру огромен. К сожалению, такое гласное его признание пришло к нему лишь после смерти. Он был всегда очень любим народом. Мы счастливы, что застали его, что были его современниками. Мы с Сергеем не можем сказать, что были знакомы с Высоцким, несколько раз мы выступали вместе на концертах, здоровались с ним, и этим исчерпывались наши контакты. Мы преклоняемся перед этим чудом, которым одарила нас жизнь, преклоняемся перед мужеством и честностью Высоцкого. Он был достойным гражданином нашей страны. Поэтому мы часто поем песни, посвященные его памяти.
И можно ли представить, чтобы речь о Высоцком не зашла в доме Леонида Филатова?!
— Я долгое время не мог ничего написать о Владимире, — признается Филатов. — Я не знал, в какой форме это сделать. Я испытал такое потрясение, что и речи не могло быть о том, чтобы что-то выдумывать, изобретать и прочее. И я решил, что, если выльются какие-то строчки из сердца, — вне всякой поэтической технологии, — тогда это будут стихи. А нет, — значит, нет. И вот такие стихи получились. Они называются «Високосный год». Так случилось, что Владимир ушел от нас именно в високосный год.
Посвящают Высоцкому свои песни его молодые последователи. Москвичка Вероника Долина не знала его лично, никогда не видела, но его образ постоянно живет в ее сознании. Она посвятила ему две трогательные песни, которые сама исполняет в сопровождении гитары. Вот одна из них:
Поль Мориа, уймите скрипки,
К чему нагрузки?
Его натруженные хрипы
Не по-французски.
Пока строка, как уголь, жжется,
Пластинка трется.
Пусть помолчит, побережется,
Не то сорвется.
Всадник утренний проскачет,
Близкой боли не тая,
Чья-то женщина заплачет,
Вероятно, не твоя.
Лик печальный, голос дальний —
До небес подать рукой.
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, дорогой.
Ленинградец Александр Дольский написал две песни, посвященные Высоцкому, одну из них — при его жизни. Как сам автор говорил мне, прежде чем ее исполнить, вторая песня написана с мыслью о новом поколении и о творческой и человеческой судьбе Владимира Высоцкого. Особенно сильно звучит припев:
И уходят всегда безвременно,
не сочтя ни друзей, ни страниц…
А Россия всегда беременна
сочинителями небылиц.
Мы помним, с какой необузданной печалью оплакивал Высоцкий безвременную смерть Василия Шукшина. Отзвуки той очень сильной песни слышны и тут, особенно в авторском исполнении Александра Дольского.
— По-моему, интерес к творчеству Высоцкого будет существовать всегда, — говорит певец. — Может быть, со временем он разрастется еще больше и приобретет профессиональный характер. Потому что народ его любит и долго будет еще любить…
Меня часто спрашивают на встречах с читателями, каким был Владимир Высоцкий, как проявлялся в жизни его характер. Вместо того чтобы обойтись эпитетами, я приведу здесь три эпизода из его жизни во время пребывания в Болгарии.
Мы пошли с Высоцким в Дирекцию авторских прав получить для него небольшой гонорар. Неожиданно для нас сумма оказалась большей, чем ожидалось. Выяснилось, что Театр Народной Армии добросовестно отчислял Высоцкому гонорар за исполнение его песен в спектакле «Смертью смерть поправ» по пьесе Бориса Васильева. Мы вошли в комнату, где работало много сотрудниц Дирекции. Высоцкого узнали, и он очень смутился, хотя, наверно, был в такой ситуации не однажды. На лестнице и на улице он не переставал меня расспрашивать, откуда могут его тут знать, если в прессе еще почти ничего о нем не писали…
