Черубина де Габриак - Исповедь

В глубоком озере под влагой голубою
Сокрыт от жадных глаз господний вечный храм.
И вот моя мечта: туда придем с тобою,
            И вместе будем там.

Там теплятся для нас нетлеющие свечи,
В нетленном золоте — резной иконостас.
И только там придет обетованной встречи
            Благословенный час.

Над нами в воздухе такой неторопливый,
Такой знакомый колокольный звон…
И ясно для тебя в душе моей счастливой
            Твой образ отражен.

Над нами в куполе простерты Херувимы,
Над нами в куполе — горящая звезда…
Вдвоем у Царских Врат — любовь неугасима —
            Ты рядом навсегда.

Тогда, тогда прильну к душе родной и милой,
Душой переступлю последнюю межу…
О, сколько я тебе еще не говорила,
            О, сколько я скажу.

Они горят и пахнут медом свечи,
А наверху — блестящая звезда…
Сегодня год от нашей первой встречи,
И пусть ведет в грядущие года.

Но кто из нас язык высокой речи
Запечатлеть сумеет навсегда?
Кто пронесет сквозь мглу противоречий
Заветный дар и твердо скажет: «Да»?

Мы все идем. Наш путь суров и труден.
В дыму тоски, в пыли растущих буден
Грядущий год и холоден и нем…
Но знаем мы, как три волхва в пустыне
Шли за звездой в далекой Палестине,
Неся дары и в сердце Вифлеем.

Опять безжалостно и грозно
Заговорил со мной Господь, —
О, как нерадостно, как поздно
            Она глаза открыла — плоть.
Она глаза свои открыла, —
И дух окован, дух мой — нем…
Какая творческая сила,
            Неутоленная никем!
Блажен, кто благостно и смело
Берет тяжелую печать!
Господь, Господь! Я не умела,
            Я не могла тебя понять.
Я не узнала голос Божий
И плоть гнала, не покорив, —
Зато теперь больней и строже
            Ее мучительный порыв.
Сама в себе, не ждя ответа,
Она встает, дыша огнем…
Так раскаленная комета
            Летит невидимым путем.

            В невидимой господней книге
рукой карающей написаны слова…
На всех, на всех — тяжелые вериги,
            у каждого душа — мертва…

            Мы все идем, не помня и не зная,
знакомых не встречая глаз…
Тоска. Тоска. Она всегда иная
            для каждого из нас.

            Лишь иногда в любви или обиде
душа засветится огнем,
и вот тогда, любя иль ненавидя,
            мы дышим и живем.

            Живем и ждем, и молим, молим чуда,
глядя наверх, на миллионы звезд,
и кажется порой, что к нам на миг оттуда
            спустился легкий мост.

            Пускай душа горит неукротимей;
здесь на земле, все силы расточа,
в небесном горном Иерусалиме
            за нас пред образом поставлена свеча.

            Горус, светлый сын Изиды,
просветленная душа.
Ты пришел в поля Аменти, —
барка Ра плывет по небу, —
            ты достигнул барки Ра.

            Ра, плывущий в барке света,
многопламенный владыка,
            обрати к нему свой светлый взор.

            Как зерно, что Нил питает,
вырастает в тучный колос,
так душа, приявши Бога,
Богоматерью зовется,
из себя рождая Сына —
            отпрыск Солнца и Земли.
            Ра, плывущий в барке света,
многопламенный владыка,
            Нас, земных, благослови.

Душа разве может быть грубой.
Никто не пришел помочь…
Как запекаются губы
            В бессонную ночь.

Становятся слабыми руки,
Становишься вся бледна…
Ах, горче не будет муки,
            Как ночь без сна.

Дневные стираются грани,
И в темноте не поймешь,
Где злая правда страданий,
            Где только ложь…

В висках, до утра не смолкая,
Горячая кровь стучит.
Зачем я стала такая?
            Зачем этот стыд?

Когда же исполнятся сроки,
И есть ли предел судьбе?
Как хочется быть жестокой
            К самой себе.

Ты сделай так, чтоб мне сказать «Приемлю,
Как благостный предел, завещанный для всех,
Души, моей души не вспаханную землю
И дикою лозой на ней взошедший грех».

Чтоб не склоняться мне под игом наважденья,
А всей мне, всей гореть во сне и наяву,
На крыльях высоты и в пропасти паденья.
Ты сделай так, чтоб мне сказать: «Живу».

Книгу открывала и читала снова:
«Все на свете тленно. Суета сует…»
Господи. А к жертве я ведь не готова
И последней воли в моем сердце нет…

Много лет молилась по узорным четкам,
Глаз не поднимала, не спала ночей…
Только вот не стало мое сердце кротким.
Голос чей-то слышу, но не вспомню чей.

Пагубные речи слушать бы не надо,
Сам Господь сказал нам: «Суета сует…»
Тихий голос манит, шепчет: «Падай, падай,
Слаще этой муки не было и нет…»

Много лет молилась, душу сберегая
Вот на эту муку, вот на эти дни…
А теперь мне душно, я совсем другая…
Только не гони.