Черубина де Габриак - Исповедь

            Ты Господу служила тоже.
Еще девическую плоть
отдать на старческое ложе
            благословил тебя Господь.

            Познать любовь в объятьи строгом,
не поднимая даже глаз,
затем, чтоб род, избранный Богом,
            в стране изгнанья не угас…

            Но злую ревность — Божья кара, —
не в силах сердце превозмочь,
и вот завистливая Сара
            рабыню гневно гонит прочь…

            Она одна идет в пустыне,
жжет солнце — огненный янтарь.
Она душой одна отныне,
            неутоленная Агарь.

            Воды глоток последний выпит,
заснуть в пустыне навсегда.
И снится ей во сне Египет
            и Нила синяя вода.

            Но Бог всегда к избранным строже.
Его любовь — тяжелый гром.
Ей надо жить. И Ангел Божий
            ее касается крылом.

            «Ты будешь жить в любимом сыне.
Он возрастет, тебя храня»…
И голос прозвучал рабыни:
            «Господь, Ты — видящий меня.

            Я — лишь сосуд Господней клятвы,
кому, кому себя отдам?
Я только — колос Божьей жатвы,
            да будет по твоим словам»…

            Слова Господни — чаша гнева,
в рабыне робкой воли нет,
но вот придет другая Дева
            свершить божественный завет…

            И плоть отдаст небесной власти
не в унижении, как ты,
а вся в огне нетленной страсти —
            своей последней высоты.

            И ангелы в отверстом небе
ей путь укажут голубой…
Агарь. Агарь. Не твой ли жребий
            здесь завершается судьбой?

            Твоей сестре, тебе и каждой
открыт отныне вечный путь,
чтоб не томилась темной жаждой
            твоя трепещущая грудь.

            И ты любви нерукотворной
Воздвигнешь жертвенный алтарь…
Взойдет звезда в пустыне черной,
            где древле плакала Агарь.

Ты свой не любишь сад. За каменной оградой
Хотел ты утаить сверкающий простор…
Но разве можно скрыть осенний пурпур сада
И многолетних роз пылающий ковер…

И грозди спелые, как красные кораллы,
И теплым золотом созревшие плоды…
О, полюби свой сад. Земной он весь и алый
И в нем твоих путей — горящие следы.

Твоих земных путей в нем тайный смысл угадан,
Тревога темная неповторимых слов…
И грустно в сумерки струится синий ладан
На яркую парчу алеющих листов…

И в вечере твоем все ярче дышит пламя,
И весь твой сад цветет в дыханье огневом.
И звезды крупные осенними ночами,
Как слезы, падают в твой полный водоем.

Осенний звездный дождь. Больней и безысходней
От падающих звезд горит земная плоть…
О, полюби свой сад. Он сад живой, Господний…
В него придет Господь.

Нет, не моя весна, нет, не мои желанья
            Во мне теперь горят.
Расплавленный огонь воспоминанья
            Меня зовет назад.

Назад меня зовет неизжитой разлуки
            Забытая стезя!
И снова ждет душа, но даже прежней муки
            Ей пережить нельзя.

Как в зеркале, в мучительном соблазне
            Душа отражена…
И ждет, и снова ждет, и снова страшной казни
            Не избежит она.

Неотвратимый час! Последняя расплата,
            Последний час стыда.
Нет, не моя весна! Моя весна когда-то
            Угасла навсегда.

Там ветер сквозной и колючий,
Там стынет в каналах вода,
Там темные сизые тучи
На небе, как траур всегда.

Там лица и хмуры и серы,
Там скупы чужие слова.
О, город, жестокий без меры,
С тобой и в тебе я жива.

Я вижу соборов колонны,
Я слышу дыханье реки,
И ветер твой, ветер соленый,
Касается влажной щеки.

Отходит обида глухая,
Смолкает застывшая кровь,
И плачет душа, отдыхая,
И хочется, хочется вновь

Туда, вместе с ветром осенним
Прижаться, припасть головой
К знакомым холодным ступеням,
К ступеням над темной Невой.

            О, нет, я не могу в душе моей бескрылой
смириться, онемев…
Пусть в ней горит неудержимой силой
            неотвратимый гнев…

            В размеренных словах, в размеренных движеньях
зачем ее беречь.
Ей в гневе злом, в отравленных сомненьях
            дана другая речь.

            Как острая стрела, пути не уступая,
вся, как один порыв,
душа встает, правдивая, слепая,
            себя до дна раскрыв…

            А в сердце только боль… Ты слов моих не слушай,
безумной не зови.
Гнев опаляющий, он открывает душу, —
            жестокий брат любви.

В глубоком озере под влагой голубою
Сокрыт от жадных глаз господний вечный храм.
И вот моя мечта: туда придем с тобою,
            И вместе будем там.

Там теплятся для нас нетлеющие свечи,
В нетленном золоте — резной иконостас.
И только там придет обетованной встречи
            Благословенный час.

Над нами в воздухе такой неторопливый,
Такой знакомый колокольный звон…
И ясно для тебя в душе моей счастливой
            Твой образ отражен.

Над нами в куполе простерты Херувимы,
Над нами в куполе — горящая звезда…
Вдвоем у Царских Врат — любовь неугасима —
            Ты рядом навсегда.

Тогда, тогда прильну к душе родной и милой,
Душой переступлю последнюю межу…
О, сколько я тебе еще не говорила,
            О, сколько я скажу.