Ги Бретон - Лукавые истории из жизни знаменитых людей
После того, как вино было выпито, начинались оргии. Ни один из приглашенных, естественно, не подозревал, что эта красавица, предававшаяся столь безудержному разврату, была королевой Франции. Они считали, что это либо распутная буржуа, либо светская дама, скрашивавшая таким образом свою жизнь в отсутствие благородного супруга... Гости старались изо всех сил в надежде, что им щедро заплатят или они так понравятся, что их позовут еще раз. Но повторного приглашения никто никогда не получал, поскольку королева Жанна справедливо полагала, что все несчастья происходят от болтунов. Поэтому, когда обессилившие от любовных утех молодые люди, чей рассудок был затуманен винными парами, засыпали, королева приказывала положить их в мешок, привязать к нему камень и сбросить в реку...
В этом четко просматриваются великолепные организаторские способности создательницы Коллеж де Наварр.
Она могла иметь столько партнеров, сколько душе угодно, однако всем им суждено было исчезнуть. Поскольку королева Жанна была женщиной методичной, у нее в башне был сделан приличный запас мешков...
Услышав собственными ушами всплеск воды, она возвращалась во дворец и спокойно засыпала.
(Хочу уточнить, что там, где эта не лишенная сообразительности королева развлекалась со своими любовниками, сейчас собираются наши академики.)
* * *
Рассказав эту историю Жанне и Бланш в подробностях, которые приличия ради я вынужден опустить, Маргарита Бургундская на секунду замолчала. Она задыхалась от волнения.
— Об этом, правда, знали перевозчики, находившие мешки с трупами студентов в воде, и кухарки, приносившие еду в Нельскую башню. Но они умели держать язык за зубами,— завершила она свой рассказ.
Последняя деталь вдохновила молодых дам.
Они решили не терять времени попусту и начать действовать. Несколько недель спустя Маргарита Бургундская уложила в свою постель оруженосца своего мужа, молодого красавца по имени Филипп. Если стены королевского дворца не дрожали в ту ночь от их любовных утех, так только потому, что строения в те времена были весьма прочными...
Бланш же вскоре раскрыла объятия родному брату Филиппа Готье. Что касается Жанны, то из-за своей застенчивости она довольствовалась рассказами Маргариты и Бланш.
Так прошло три года. Принцессы, казалось, обрели, наконец, душевный покой. Увы! Несчастные оказались менее предусмотрительны и «благоразумны», чем королева Жанна. Получив от своей золовки Изабеллы, новой королевы Англии, очень красивые кошельки, они подарили их своим любовникам. В один прекрасный день Изабелла приехала в Париж навестить отца. На торжествах, устроенных в ее честь, она, к своему удивлению, увидела подаренные ею кошельки на поясах двух братьев. Сразу же сообразив, в чем дело, Изабелла подумала: «Если бы король только узнал...»
Два часа спустя Филипп Красивый был посвящен в события, происходящие за его спиной во дворце. На следующий день гвардейцы застали принцесс и их любовников на месте преступления...
Эта скандальная история получила широкую огласку. После суда за закрытыми дверями вся прислуга, которой было известно о делах принцесс — горничные, парикмахеры и так далее,— были казнены. Маргариту и Бланш постригли и заточили в монастырь, Жанну же, как менее провинившуюся, поместили в замок Дурдан.
Любовников принцесс ждало более изощренное наказание. Их привезли на площадь Мартруа в Понгуазе, королевское правосудие отдало их в руки палачей, орудовавших топором не хуже, чем хирург скальпелем. На глазах у любопытной толпы братьев оскопили, потом с них заживо содрали кожу и привязали к хвостам лошадей, протащивших их по стерне. Несчастные кричали нечеловеческим голосом, а зеваки, пришедшие поглазеть на казнь из самого Парижа, считали, что потратили время недаром.
Потом несчастным отрубили головы, а тела повесили на всеобщее обозрение.
Два месяца спустя Филипп Красивый умер и на престол взошел муж Маргариты Бургундской Людовик. Первое, что он сделал, — издал указ... На следующий день Маргарита Бургундская была найдена задушенной в своей келье... В ту пору ей было 24 года.
СУЕВЕРНЫЙ НАПОЛЕОН
В ночь на 14 августа 1769 года произошло интересное событие, сильно взволновавшее астролога Фридриха II: на небосклоне перед звездой прусского короля появилась новая яркая звезда. Астролог сразу же предупредил об этом короля. Свет новой звезды был гораздо ярче, чем у комет.
— Что вы думаете по этому поводу?—спросил Фридрих.
— Либо родился великий полководец, либо Пруссия будет завоевана какой-то державой,— ответил астролог.
Вне себя от гнева король стукнул кулаком по столу и вышел из комнаты, не проронив ни слова.
Может быть, это простое совпадение, но действительно в это время в Аяччо в 1200 километрах от Пруссии родился Наполеон Бонапарт.
Похоже, Наполеон так никогда и не узнал об открытии, сделанном астрологом короля Пруссии; однако знамение свыше указало ему на существование его путеводной звезды, к помощи которой он призывал своих близких обращаться в минуту опасности. Наполеон приказал придворным художникам непременно изображать звезду на всех его портретах.
Наполеон считал, что его судьба предопределена и что звезда хранит его. На этой вере и основывались самые смелые его замыслы.
— Я чувствую, как что-то подталкивает меня к неведомой цели,—говорил он.— Когда я ее достигну и моя миссия будет выполнена, достаточно будет малейших усилий, чтобы сразить меня. А до тех пор мне ничто не грозит — ни в Париже, ни в бою. Когда же пробьет мой час, я могу умереть и от лихорадки, и от падения с лошади во время охоты, и от ядра.
Когда Наполеон узнал о заговоре Моро и Пишегрю, он воскликнул: «Как Моро мог столь неосмотрительно пойти на это и так нелепо погубить себя! Несчастный! Разве он не знал, что моя звезда хранит меня?».
Отнюдь не гордыня породила у Наполеона такую веру в свое предназначение. Истины ради следует признать, что его жизнь представляла собой цепь неординарных событий.
Тысячу раз, казалось, Бонапарт должен был бы безвозвратно уйти в небытие, но тысячу раз, буквально восстав из пепла, он возвращался на указанный ему судьбой путь, удивляя весь мир.
И мысль о том, что в решающие моменты звезда Наполеона хранит его, возникала не только у него самого...
Она хранила его в Оксоне, когда однажды зимним днем тогда еще молодой Бонапарт катался на коньках на только что установившемся льду фортификационного рва. Он уже собрался уходить, когда два офицера предложили ему сделать еще один круг. Бонапарт, любивший кататься на коньках, почему-то заколебался, хотя он еще не снял коньки, сигнала к обеду не было и, казалось, ничто не мешало ему принять предложение своих приятелей. Тем не менее, сославшись на то, что уже поздно, он отказался. Офицеры пошли кататься без него. Неожиданно лед под ними треснул, и они утонули...
