Борис Костин - Скобелев
Скобелеву вновь приказывают провести рекогносцировку, но он рвется в бой. Для него нет ничего страшнее, чем оказаться простым созерцателем событий, и поэтому он стремится доказать, что бездействие такого большого отряда наносит серьезный ущерб общему делу. Об этом Скобелев поочередно пишет письма Ф. Ф. Радецкому и Н. И. Святополк-Мирскому. Вот выдержка из письма, направленного Святополк-Мирскому 14 августа 1877 года:
«Потрясающее впечатление, произведенное рассказом г-на Стенли, о положении наших на Шипке заставляет меня высказать вам мое глубокое убеждение: неприятель искусно маневрирует, отвлекая часть наших войск от участия в сражении на перевале. Немедленное прибытие 9-ти батальонов может иметь решающее значение в нашу пользу. Два полка из Сельви37, 64-й Казанский с занимаемой мною позиции могут быть завтра утром в Габрове; голова колонны даже подходит к месту боя. 1 -и батальон Шуйского полка с 9-фунтовой батареей могут с успехом прикрывать Сельви. Ручаюсь, Кавказская казачья бригада с 8-ю конною батареей настолько удержит неприятеля со стороны Траяна38 и Ловчи, чтобы дать в Сельви соответствующее решение.
В данный момент Сельви не угрожает никакой опасности. Почему же нам не маневрировать!? Только что с двумя сотнями из-под Ловчи; никаких признаков присутствия значительных сил; из Траяна доносят, что там, кроме как нескольких сотен башибузуков, никаких войск нет...»
Выводы и предложения Скобелева верны, но принять их – значит дать понять, что он творец плана разгрома турок у Шипки, которого, кстати, ни у Святополк-Мирского, ни у Радецко-го нет, а посему – лучше уж будет так, как есть. Но лучше не было.
18 августа князь Имеретинский направил Скобелеву записку, в которой просил его представить свои соображения и прибыть к нему в Сельви 19 августа, что Скобелев и сделал.
Поскольку бой за взятие Ловчи был первым боем, в котором Скобелев выступал в роли начальника большого отряда, то на нем остановимся несколько подробнее. Вот план, разработанный Скобелевым.
Задача: взять город Ловчу с возможно меньшими потерями.
Средства: пехота, 2-я пехотная дивизия, бригада 3-й пехотной дивизии, 64-й Казанский полк, 1-й батальон Шуйского полка, команда саперов – итого 22 батальона.
Артиллерия: шесть батарей 2-й дивизии, три батареи 3-й дивизии и 2-я батарея 16-й артиллерийской бригады, одна девятифунтовая батарея 9-й артиллерийской бригады – итого 88 орудий.
Кавалерия и конная артиллерия: Кавказская казачья бригада, 8-я донская батарея, эскадрон конвоя, бригада генерал-майора Леонтьева с конной батареей – итого 12 сотен, 9 эскадронов, 12 орудий.
Основные принципы: 1) Тщательное знакомство с местностью и расположением противника. 2) Обширная артиллерийская подготовка с дальних и ближних позиций. 3) Постепенность атаки. 4) Содействие фортификации при занятии первоначальных позиций, постепенно отнимаемых у неприятеля. 5) Сильные резервы и экономное их расходование. 6) По разъяснении слабости противника захват его путей отступления. 7) Освещение себя со стороны пунктов, из коих противник может ждать подкрепления.
Порядок выполнения задачи: 1) Занятие артиллерийских позиций на господствующих высотах. Сосредоточение на них значительного числа орудий. Устройство на этих высотах батарей и ложементов для стрелков. Устройство сообщений между этими высотами. 2) Сосредоточенный и продолжительный огонь на высоты неприятельской позиции. 3) Одновременный штурм этих высот после могущественной подготовки. 4) Перенесение на высоту № 2 нашей артиллерии; захват высот № 3 и № 4. Устройство на отбитой позиции ровиков для стрелков. 5) Штурм города и укреплений № 5, причем главное наступление вести с левого фланга нашего расположения, куда притянуть и свои резервы. 6) Просить у генерала Зотова одновременно с началом атаки произвести демонстрацию против правого фланга неприятельского расположения у Плевны.
...Многие изрядно изветшавшие от времени журналы боевых действий русско-турецкой войны свидетельствуют, что столь глубокие и ясные диспозиции до прибытия на театр действий Э. И. Тотлебена встречаются довольно-таки редко. Да ведь в начале войны от подобных журналов и вовсе собирались отказаться, мол, писать и отображать события некогда, надо действовать. Но умудренный боевым опытом Скобелев настойчиво требовал, чтобы велись хотя бы краткие дневники. Как они впоследствии пригодились для воссоздания правдивого и подлинного описания хода войны, далекого от того, каким оно выглядело в официальных публикациях!
Ценность же диспозиции, которая приведена выше, несомненна. Это – живой документ, в котором Скобелев предстает перед нами как полководец, преисполненный уверенностью в себе и твердостью решений. Можно возразить, что за плечами Скобелева не одно сражение и уже на земле Болгарии за ним прочно укрепилась репутация отважного и мужественного воина. Действительно, в войне, породившей массовый героизм, трудно было выделиться только за счет этих качеств. Имея преобладающее значение, они цементировали собой многие другие, столь необходимые военачальнику: умение масштабно мыслить, реально оценить обстановку, предвидеть возможные ее изменения, добиться глубокого понимания от подчиненных целей и задач, вдохновить их на самопожертвование и стать впереди, если этого потребуют обстоятельства.
К своим соображениям Скобелев представил подробный чертеж местности. Имеретинский принял этот план без добавлений и поручил осуществить его самому Скобелеву, назначив командовать левофланговым отрядом в составе десяти батальонов, пятидесяти шести орудий и трех эскадронов, то есть выполнить главную задачу. На правом фланге во взаимодействии с колонной Скобелева должен осуществлять наступление отряд под командованием генерала Добровольского.
Князь Имеретинский решил поручить дело взятия Ловчи Скобелеву еще и по той причине, что в случае неудачи можно будет свалить вину на него. За последнее время так отвыкли от боевых успехов, что каждый пытался застраховать себя. Но в данном случае опасения были напрасными – дело находилось в надежных руках. Много лет спустя князь вспоминал об этом в разговоре с одним из участников войны:
«Я подошел под ловченские редуты, не имея никакого понятия о них самих, ни о местности перед ними, однако создавалось впечатление, что позиция неприятеля крепка, что дело будет трудное, но как идти на нее, с какой стороны, я не знал и мог узнать, конечно, только после рекогносцировки под неприятельским огнем. В это время ко мне явился Скобелев. Поздоровались. Он сказал:
