Колин Кларк - Моя неделя с Мэрилин
Из-за двери время от времени доносились стоны, и Милтон с Полой отчаянно пытались сунуть в ванную свой нос, но, к счастью, в этот момент снова послышался шум подъезжающей машины, и на пороге в очередной раз появился Роджер — за ним следовал пожилой мужчина приятной наружности.
— Итак, где пациентка? Что вы все тут делаете?
— Пациентка — это мисс Монро, и... — заговорили Милтон с Полой.
— Пациентка в ванной комнате, вот здесь, — громко сказал я. — А мы все сейчас же спустимся вниз. И я начал выгонять всех из спальни, как пастух — нерадивых овец. — Меня зовут Колин Кларк, доктор, — бросил я через плечо, — дверь в ванную не заперта. Мы оставляем вас наедине с мисс Монро.
И мы вышли.
— Это доктор Коннелл, — услышал я, закрывая за собой дверь в спальню. — Я могу войти?
Внизу, в холле, Милтон и Пола смотрели то друг на друга, то на меня с одинаковой враждебностью.
— Это никак со мной не связано, — сказал я. — Я просто ждал, пока Мэрилин уснет, и собирался поехать домой. Она жаловалась на спазмы в животе и не хотела оставаться одна. Затем она сказала, что ей хуже, и я попросил Роджера вызвать врача.
Больше добавить было нечего, поэтому все молчали. Вскоре, к моему облегчению, к нам присоединилась сонная Хедда Ростен. Хоть Хедда порой и напивалась по вечерам, она была милой и добродушной женщиной, к тому же не принадлежала к миру кино. Если кто и мог утешить Мэрилин, то это была Хедда.
Прошло пятнадцать минут. Наконец спустился доктор.
— Муж мисс Монро здесь присутствует? Нет? Тогда кто из вас главный?
Мы все сделали шаг вперед. Доктор поднял брови.
— Ну, мисс Монро вне опасности. Я сделал ей укол, кровотечение остановилось, и она скоро уснет. Я полагаю, что вы, дамы, — он нахмурился, взглянув на Милтона и меня, — будете приглядывать за ней по очереди. Завтра она целый день должна оставаться в постели, а послезавтра будет уже в полном порядке. Я заеду проведать ее завтра днем.
У всех нас вырвался вздох облегчения. Пола и Хедда пошли наверх — проверить обстановку и решить, кто где спит. Я подозреваю, что Пола хотела, чтобы Мэрилин увидела ее первой, когда проснется утром.
— Я провожу вас до машины, доктор, — предложил я.
— Я тоже, — поспешил сказать Милтон, не желая больше оставлять меня наедине с кем бы то ни было.
— Вы не удивились, обнаружив, что ваша пациентка — Мэрилин Монро, доктор? — поинтересовался я, когда мы вышли на улицу.
— О нет, мистер Кларк! Моя жена — директор балета «Сэдлерс-Уэллс», так что к звездам я привык.
— Директор «Сэдлерс-Уэллс»? Похоже, я ее знаю! Мой отец — один из руководителей оперного театра! А как зовут вашу жену?
— О нет, — простонал Милтон. — Опять ты за свое! Есть вообще кто-нибудь, кого ты не знаешь, Колин?
— Ее зовут Нинетт де Валуа, — ответил доктор.
— О, чудесно! Разумеется, я знаю Нинетт. Я восхищаюсь ею! Какое совпадение! Передайте ей привет. Скажите, что это от одного из близнецов Кларк.
— Хорошо. Могу я спросить вас, мистер Кларк, а что вы делаете в доме мисс Монро в два часа ночи?
— Я работаю над фильмом, в котором снимается мисс Монро. Съемки проходят в «Пайнвуд студиос». И я, эээ... дружу с мисс Монро.
— И с ее супругом, я полагаю? У нее ведь есть муж?
— Он сейчас в Америке. Наверное.
— О, правда? И как давно он уехал?
— Неделю назад. Шесть дней, если быть точным... А что с ребенком, доктор?
Милтон выглядел потрясенным.
— О, так вам об этом известно? — Доктор поднял брови. — Да, мисс Монро действительно была беременна. Срок был около трех недель. Ну, что поделаешь... Она сможет попытаться снова. Это же не конец света. Но мне пора ехать. Спокойной ночи, джентльмены.
Доктор сел в машину и уехал.
— Я тоже лучше поеду, — сказал я.
— Да, Колин, давно бы так. Я говорил тебе, что это закончится слезами.
— Моя совесть чиста, Милтон. По моей вине не было пролито ни слезинки. Я сочувствую Мэрилин, хотя мне и трудно представить ее в роли мамы.
— Вероятно, Колин...
— Знаешь что я тебе скажу, Милтон: я приеду навестить Мэрилин еще раз, завтра. Последний раз, обещаю. После этого я сольюсь с декорациями. Ладно, Милтон? Спокойной ночи.
Сказка закончилась так же драматично, как и началась.
Примечания
1. Это было как сон, ты обнимал меня
всю ночь,
Я твоя, и не важно, что говорят другие
или делают... (Примеч. пер.)
Среда, 19 сентября
«Мэрилин, дорогая, пришло время попрощаться».
Когда на следующий день я ехал в Парксайд-Хаус, я точно знал, что именно мне нужно сказать. Почему-то у меня перед глазами стоял образ Мэрилин на скамейке в саду, в тени букового дерева, в белом халате. Я подойду к ней по газону. Она, очень бледная, полулежит на скамейке с закрытыми глазами. Она молчит, но не спит.
— Мэрилин, дорогая... — репетировал я снова и снова.
Одно было точно: она должна стереть нашу дружбу из памяти. Я позвонил Милтону из студии в восемь утра, и он сказал мне, что Артур Миллер возвращается сегодня, на пять дней раньше, чем было запланировано. О событиях прошлой ночи ему, я полагаю, сообщила Хедда. Я не думал, что Хедда упомянула обо мне, но Мэрилин могла это сделать, — могла рассказать про меня хотя бы для того, чтобы вызвать его ревность. Или ради забавы. Она же сказала Милтону: «Я целовалась с Колином», просто чтобы подразнить его, и это показалось ей невероятно забавным, а нам с Милтоном — совсем напротив. Милтон предупредил меня, что, если Мэрилин привязывалась к кому-либо, она была склонна причислять этого человека к своему эскорту, особенно не задумываясь о последствиях. Ей казалось нормальным иметь двух психоаналитиков, двух наставниц по драмискусству или двух голливудских агентов в одно и то же время. В прошлом — и это мог подтвердить сам Милтон — у нее порой было и по два любовника одновременно. Не потому, что она была двуличной или коварной. Просто она не придавала этому большого значения. Она, казалось, не осознавала, какой эффект производит на тех, кто ее окружает, и как много для них значит. Это касалось и мужей, я полагаю.
Я специально приехал в студию раньше обыкновенного и дождался Оливье у гримерной.
