Алексис Токвиль - Демократия в Америке
Достаточно посмотреть вокруг и на самих себя, чтобы в этом убедиться.
На протяжении всей эпохи господства аристократии, которая предшествовала эпохе демократии, европейские монархи утратили или были лишены многих из своих естественных прав. Менее века тому назад в некоторых странах Европы частные лица либо почти независимые гильдии заправляли судопроизводством, набирали и содержали войско, взимали налоги, а нередко сами издавали или толковали законы. Государство вновь повсюду сосредоточило лишь в своих руках эти естественные атрибугы суверенной власти. Во всем, что касается правления, оно не терпит более посредников между собой и гражданами, управляя ими в их повседневных делах. Я далек от того, чтобы порицать подобного рода концентрацию власти, я лишь констатирую ее.
В ту же самую эпоху в Европе существовало множество периферийных органов управления, которые представляли местные интересы и занимались ведением дел на местах. Большинство этих органов самоуправления прекратило существование, оставшиеся же все быстрее теряют свою независимость. По всей Европе исчезли или должны вскоре исчезнуть привилегии дворян, вольности городов и провинциальное самоуправление.
За последние пятьдесят лет Европа прошла через многочисленные революции и контрреволюции, которые все в ней изменили. Однако все эти события схожи в одном: все они подрывали или разрушали власть на местах. Местные привилегии, которые французская нация сохраняла в покоренных провинциях, были уничтожены усилиями монархов, покоривших самих французов. Эти властители отбросили все новшества, привнесенные революцией, за исключением централизации: это единственное, что они готовы были принять от революции.
Хочу отметить, что различные права, которые уже в наше время были последовательно изъяты у целых классов, корпораций и отдельных граждан, не были положены в основу создания более демократических органов местной власти, а сконцентрировались в руках верховных правителей. Повсюду государство все более и более стремится самостоятельно управлять всеми, даже самыми ничтожными из его граждан, во всех самых незначительных их делах1.
Почти все благотворительные заведения старой Европы принадлежали частным лицам или корпорациям; сегодня эти заведения в той или иной степени зависят от прави-
1 Постепенное ослабление индивидуума перед лицом общества можно было бы показать на тысяче примеров. Приведу лишь один, связанный с завещаниями.
В аристократических странах обычно с большим почтением относятся к последней воле человека. У древних народов Европы это отношение принимало чуть ли не формы суеверий: общественное мнение не только ничем не ограничивало умирающего в его желаниях, но и поддерживало каждое из них авторитетом своего могущества, обеспечивая их неуклонное исполнение.
Когда все живущие слабы, волю мертвых почитают меньше. Ее загоняют в узкие рамки закона, и, если она переходит его границы, верховная власть ее аннулирует либо ставит под свой контроль. В средние века право составлять завещание не было ничем ограничено. Сегодня французы не могут без вмешательства государства распределить между своими детьми свое имущество. Командуя французом всю его жизнь, государство желает распоряжаться также его последней волей.
489
теля, а во многих странах непосредственно управляются им. Государство остается сегодня практически единственным кормильцем голодных, утешителем всех страждущих.
Наряду с благотворительностью в большинстве стран в наши дни государственный характер приняло и образование. Государство получает, а иногда и само отбирает ребенка у матери, чтобы доверить его воспитание своим уполномоченным; оно само формирует чувства и образ мыслей нового поколения. В образовании, как и во всем ином, царит дух единообразия; разнообразие, как и свобода, исчезает из школы.
Я также не боюсь утверждать, что сегодня почти во всех христианских государствах, как католических, так и протестантских, религия подвержена опасности оказаться в руках правительств. При этом правители не претендуют на то, чтобы самолично проповедовать религиозную догму; они ставят перед собой задачу подчинить своей воле профессиональных проповедников; они лишают духовенство его собственности, определяют размеры заработной платы церковнослужителей и при этом узурпируют в личных интересах их влияние на народные массы. Правители стремятся превратить священника в своего функционера, а часто и в прислужника, с помощью которого можно глубже проникнуть в душу каждого гражданина2.
Это, однако, лишь одна сторона медали.
Могущество правителя распространяется сегодня не только на всю сферу прежних органов власти; границы этой сферы уже не могут сдержать его власть, и она начинает распространяться на те области, которые ранее всегда были сферой индивидуальных свобод. Множество видов деятельности, которые никогда до этого не контролировались государством, сегодня подпадают под его контроль, при этом число таких видов деятельности постоянно возрастает.
В аристократическом обществе государство непосредственно руководило своими гражданами только тогда, когда их деятельность имела ярко выраженную связь с общенациональными интересами, охотно предоставляя им полную свободу во всех их прочих делах. В те времена правительство как бы не принимало во внимание того факта, что заблуждения и нищета отдельных граждан ставят под сомнение всеобщее благополучие, и поэтому попытка помешать разорению каждого члена общества должна быть делом всеобщим.
Сегодня демократические государства ударились в другую крайность.
Становится очевидным, что многие правители не только хотят управлять всем народом, но считают себя ответственными за дела и судьбы всякого своего подданного, что они готовы вести по жизни каждого из них за руку, а в случае необходимости сделать его счастливым против его воли.
В свою очередь отдельные граждане все чаще рассматривают государственную власть под этим же углом зрения, обращаясь к ней со всеми своими нуждами и воспринимая ее как своего рода руководителя или наставника.
Смею утверждать, что нет ни одной европейской страны, где правительство, став более централизованным, не взяло бы на себя более мелкие, контролирующие функции: повсюду оно, как никогда прежде, проникает в частную жизнь граждан, по-своему регулирует всё менее значительные виды деятельности, со всех сторон окружая граждан своими заботами, советами и принуждениями.
Раньше правитель жил на доходы с земли или на собранные налоги. Сегодня, когда его потребности возросли пропорционально могуществу, этих средств уже недостаточно. Если прежде в определенных обстоятельствах монарх устанавливал новые налоги, сегодня он вынужден прибегать к займу. Таким образом, государство постепенно становится должником большинства богатых граждан и концентрирует в своих руках огромные богатства.
