Павел Огурцов - Конспект
– Я рассказал их суть, никак их не называя. Правда, потом, в беседе с Головко я сказал, что вы называли их порциями восстановления, и Головко от души посмеялся.
Я немного помолчал, преодолевая неприятное ощущение.
– А как дела с веткой в порт?
– С веткой дела плохи. Завод будет восстанавливаться с расширением. Головко сказал мне, да я и сам это знаю, что ходатайство нужно его и областного руководства, а областное руководство ходатайствовать отказалось.
– Так что же нам делать?
– А что мы можем сделать? Мне сказали так: ходатайствовать можно было раньше, а теперь поздно – правительство не пересматривает своих решений.
– Но ведь в прошлом году…
– Я это знаю! Правительство, может быть, и пересмотрело бы свое решение. Там всего дел-то!.. Завод упомянут в списке с другими предприятиями. Нужно добавить: с учетом строительства ветки в порт. Вот и все. Я так и ставил вопрос, но мне возражают – требуются согласования с заинтересованными наркомами. Ходатайствовать не будут, в этом я убедился. А вот идею развития курорта в Осипенко одобрили, решили твердо: новые промышленные предприятия размещать только в стороне, противоположной курорту, а в городе и вблизи курорта не размещать.
– Новые размещать?!.. Кроме восстанавливаемых?
– За развитие промышленности городские власти стоят горой, переубедить их невозможно. Вы это сами прекрасно знаете. А областное руководство смотрит на это дело так: воспрепятствовать строительству новых предприятий мы не сможем, а вот где их размещать – это в наших руках. Я считаю, что такая постановка вопроса – единственно реальна.
Молчал и думал: сам же ты и подсказал такую постановку вопроса.
– Павел Андреевич! Чтобы не допустить строительства новых предприятий – путь один: разработать генеральный план города, доказать целесообразность развития Осипенко только как курорта и утвердить этот план. Подготовьте письмо Головко с просьбой о разработке генерального плана и хорошо его обоснуйте. Правда, Головко сказал, что Гипроград в первую очередь будет разрабатывать генеральные планы областных центров, но все равно такое письмо направить надо. Создадим свою проектную организацию и добьемся заказа на генплан Осипенко.
Молчал и думал: улита едет – когда-то будет, а до тех пор…
– Вы бы взялись за разработку генерального плана?
– Я бы взялся, так ведь нужен экономист и специалисты по инженерным разделам – их здесь нет.
– Будут у нас и экономисты, и другие специалисты, не сразу Москва строилась. А пока подготовьте письмо, но сначала займитесь вот этими вещами. – Евстафьев протянул папку.
Настроение вконец испорчено, я злился, с трудом заставляя себя работать. Послать бы всех подальше и хлопнуть дверью!
Днем пришел Штенфаер. Маленький, щупленький, но с наметившимся животиком. Кудрявенький, румяненький, с немного выпуклыми блекло-голубыми глазами. Смеется, как откашливается. Знакомя нас, Евстафьев представил его как главного архитектора будущей проектной организации. Когда знакомились, Штенфаер, что говорится, ел меня глазами, значит – что-то слышал обо мне! Вскоре они ушли.
Перед отъездом мы с Леной пропололи огород. Собирались еще раз, спросил у сотрудников – сильно ли он зарос.
– На наших огородах ничего нет кроме потрескавшейся земли, – ответила Антонина Ивановна. – А ваш участок сплошь зарос бурьяном, и пропалывать его нет никакого смысла.
– Стояла засуха?
– Никакой засухи не было, в других местах все уродило, а у нас все выгорело.
– А у наших соседей?
– И у соседей. Все огороды на Московке погорели.
– Пропали наши труды, – сказала Серафима Тихоновна.
После ужина Кривобоков и я идем из столовой.
– Павел Андреевич, вы не догадываетесь, почему местные власти не хотят ходатайствовать о переносе ветки?
– Евстафьев сказал, что правительство не пересматривает своих решений, и ходатайствовать поздно.
– Это я слышал. А вы представьте – докладывают Сталину, а в ответ слышат, – Кривобоков переходит на кавказский акцент, и это у него хорошо получается: – «Где вы были раньше?
Заводы восстанавливать надо, а они палки в колеса ставят. Что за люди? Надо разобраться. Лаврентий Павлович, это ваше дело». Так может быть?
Расставшись с Кривобоковым, пошел на огород, издали увидел потрескавшуюся землю, прорастающую сорняками, и мой участок, сплошь заросший густым и высоким, как кустарник, бурьяном. Постоял и пошел домой. Утром, подходя к работе, обрадовался стоявшему на крыльце Перглеру. Поговорили. Сказал ему о наших огородах.
– Я слышал об этом. Я не агроном, но мне кажется, дело тут вот в чем. Болгары ухаживали за землей, удобряли, меняли культуры и даже в засушливые годы снимали хорошие урожаи. После них этого, конечно, не делали, почва истощилась, структура ее изменилась, и вот – результат.
Было начало августа. В воскресенье пошел с Кривобоковым на футбол, а после матча обнаружил пропажу хлебной и промтоварной карточек. Продуктовую я сдал в столовую, промтоварные мы получали, как говорили на Сирохинской, для блезиру, по ним никогда ничего не купишь – зачем только бумагу на них расходуют, – а как прожить без хлеба почти месяц? Снова пошел на огород: а вдруг в бурьяне есть помидоры. Раздвинул бурьян и ахнул: полно больших красных шаров. Стал раздвигать в других местах – везде полно. Принес ведро – набрал, второй раз набрал. Рано утром ведро помидор отнес на базар. Помидоры похуже моих продавали за сто рублей ведро, я сразу продал за восемьдесят – цена килограмма хлеба. Так до конца месяца начинал день – продавал помидоры, так кончал – собирал помидоры. Еще и деньги оставались: кило хлеба для меня много.
Нес помидоры и встретил Штенфаера с дамой. Поздоровался.
– Какие помидоры! – воскликнул Штенфаер и уставился на них так, как на меня при нашем знакомстве. – Где вы их достали?
– У себя на огороде.
– Какие помидоры! Ах, какие помидоры!
– Возьмите, пожалуйста. У меня их много.
Он начал было отказываться, но глаз от помидоров не отрывал, и уговаривать его не пришлось. Пересыпал в подставленные сетки.
– Спасибо. Познакомьтесь с моей женой.
Помидоров в бурьянах видимо-невидимо, солить я их не буду. Дал Штенфаеру, почему же не дать сотрудникам? Приглашаю на огород – не верят, думают, что я шучу. Евстафьев говорит:
– Да перестаньте, наконец. Все равно вам никто не поверит.
На другое утро преподнес Серафиме Тихоновне ведро помидоров. Тогда поверили и на огород пришли. Позвал на огород и квартирных хозяев. Принес ведро помидоров Перглеру.
– Откуда такие помидоры?
