Ким Малаховский - Пираты британской короны Фрэнсис Дрейк и Уильям Дампир
Де Сарат нигде не упоминает о том, что Дрейк сделал еще один презент, «подарив» ему его же крест св. Сантьяго за «проявленную храбрость». Но слухи об этом широко распространились. Даже в одной из комедий Лопе де Вега высмеивается случай «награждения» дона Франциско английским пиратом испанским военным орденом.
Через неделю, 13 апреля, Дрейк был уже в Гватулько, небольшом, но имеющем важное значение порте, связанном с портами Перу и Гондураса. В это время город готовился к нескольким праздникам. Группа жителей украшала городскую церковь. Увидев входивший в порт корабль, они приняли его за судно, ожидавшееся из Перу. Но вдруг находившийся в церкви матрос поднял тревогу: «Это английский корабль!» Мгновенно город опустел: жители убежали в горы. Англичане, высадившись на берег, обошли все дома, забирая все ценное, что им попадалось. В одном доме они нашли большой сосуд с серебряными монетами, драгоценные камни и массивную золотую цепь, за которые «поблагодарили испанского джентльмена, который их оставил, убегая из города», замечает в своем дневнике Флетчер.
Несмотря на панику, городские власти успели тут же послать гонцов к вице-королю Мексики с сообщением о нападении Дрейка. Дон Мартин в свою очередь уведомил об этом короля. Одновременно он призвал к оружию всех жителей Мексики. Епископ Гватемалы распорядился снять колокола с кафедрального собора и перелить на пушки. Судья верховного суда Мексики Роблес во главе отряда из 300 человек направился в Гватулько. В его отряде в качестве переводчика состоял англичанин Майлс Филип, находившийся в тюрьме со времени неудачного для Дрейка дела в Сан-Хуан-де-Улоа одиннадцать лет назад. Дон Мартин послал еще три отряда по 200 человек в Гватемалу, Акапулько и к побережью Карибского моря. Часть отряда, прибывшего в Гватулько, была отправлена на небольшом шлюпе вдогонку за Дрейком. Среди них был и М. Филип. «Все время, которое я находился в море с ними, — вспоминал он впоследствии, — я был счастливым человеком, потому что я надеялся, что, если мы встретимся с мистером Дрейком, мы будем все захвачены и таким образом я буду освобожден и вернусь опять в родную Англию». Но Дрейка встретить им не удалось. Прошли еще долгие годы до того, как Майлс Филип вернулся на родину.
Тревога охватила и Атлантическое побережье Вест-Индии. Генерал Христофор де Эразо вызвался вести отряд солдат-ветеранов из Номбре-де-Диос на Тихоокеанское побережье для поимки английского пирата. А Дрейк, покинув 16 апреля Гватулько, вышел в открытый океан, продолжая путь на север к заветному проливу. Перед уходом из Гватулько Дрейк освободил, как и обещал, Хуана Паскуаля и слугу-негра, а также португальца да Сильву. 3 июня «Золотая лань» достигла 42° с.ш. Там ночью англичане испытали переход от жары к такому холоду, пишет Флетчер, что наши люди почувствовали себя больными; это продолжалось не только ночью, но и наступивший день не принес изменений. Все канаты на нашем корабле обледенели. Нам казалось, что мы попали в арктическую зону, тогда как находились недалеко от очень жарких мест. Шел дождь со снегом. Холод был такой, что, хотя моряки никогда не страдают отсутствием аппетита, для многих было вопросом, стоит ли вынимать руки из теплой одежды для того, чтобы поесть. Да и мясо, снятое с огня, сразу же застывало. Снасти за несколько дней покрылись таким слоем льда, что та работа, которая с легкостью выполнялась тремя людьми, теперь делалась шестью с полной отдачей сил.
Американский берег все время отклонялся к северо-западу, как будто бы хотел соединиться с Азией, и никаких следов прохода на восток мы не находили. Холод все усиливался. Штормы сменялись столь густыми туманами, что мы подолгу не могли определить местонахождение корабля. Тревога охватила людей. Они стали сомневаться в правильности избранного пути. Только генерал сохранял спокойствие и бодрость духа, старался поднять упавшее настроение своего экипажа, говоря, что еще немного усилий — и они заслужат великую славу.
Но когда «Золотая лань» подошла к 48° с.ш., т. е. была недалеко от нынешнего Ванкувера, и никакого пролива на восток обнаружено не было, Дрейк решил повернуть назад. До него ни один европейский корабль не заходил так далеко к северу по Тихоокеанскому побережью Северной Америки. В 1542 г. испанец Хуан Родригес Кабрильо достиг мыса Мендосино (40° с.ш.) в современной Калифорнии, но дальше идти не решился и повернул к югу.
Спустившись к 38° с.ш., «Золотая лань» 17 апреля бросила якорь в бухте, которая впоследствии была названа заливом Дрейка, расположенной к северу от современного Сан-Франциско. На следующий день собравшиеся на берегу туземцы выслали к кораблю лодку, в которой находился лишь один человек. Видимо, его посылали на разведку. Когда лодка немного отошла от берега, туземец начал длинную непонятную речь, сопровождая ее энергичной жестикуляцией. Окончив речь, он вернулся на берег. Это он проделывал еще дважды. В руках у него были пучки перьев, похожие на вороньи, ровно обрезанные и аккуратно связанные. (Дрейк узнал потом, что это особый знак, который носят на голове телохранители вождя.) У туземца в руках была корзинка с травой, которую местные жители называли tabah. Привязав корзинку к короткой палке, он бросил ее в лодку англичан. Дрейк хотел сразу же отблагодарить его, предложив ответные подарки, но туземец отказался их принять и взял лишь шляпу, брошенную с корабля, и немедленно отправился к берегу. «С тех пор, — пишет Флетчер, — куда бы ни плыла наша лодка, ее сопровождали каноэ с туземцами, смотревшими на нас с удивлением и восхищением, как на богов». На третий день, 21 июня, Дрейк приказал всему экипажу сойти на берег. Там он распорядился поставить палатки и соорудить нечто вроде форта на случай нападения индейцев. Затем на берег было перенесено захваченное у испанцев добро и начался ремонт «Золотой лани».
Все это время индейцы стояли на некотором расстоянии от лагеря, наблюдая за действиями англичан. Подходили все новые и новые люди, мужчины и женщины. Мужчины были вооружены луками и стрелами, однако вид у них был приветливый и вполне миролюбивый. Англичане знаками попросили индейцев сложить в стороне оружие, что те охотно выполнили. Англичане старались убедить индейцев, что они не боги, а обычные смертные, показывая, что им необходимы еда и одежда. Они ели в присутствии индейцев, демонстрировали, как одевается платье. «Но ничто не могло поколебать сложившееся у них мнение, — пишет Флетчер, — что мы боги».
В обмен на одежду и другие вещи индейцы приносили перья птиц, колчаны для стрел, сделанные из оленьей кожи, и шкуры зверей, которые носили индейские женщины. После этого они с радостными возгласами возвращались в свои дома. Их жилища представляли собой круглые землянки. Крыши делались из кольев, обкладываемых дерном; труб не было, дым выпускался из двери, напоминавшей корабельный люк. Внутри землянки, посредине, находился очаг, вокруг которого прямо на земляной пол были положены циновки.
