Павел Цупко - Пикировщики
Командир экипажа задумался. Чтобы сохранить машину и людей, нужно было немедленно поворачивать на свою территорию, благо она близко. Но на борту «семерки» тысяча килограммов бомб, нетронутый комплект боеприпасов, а к фронту, к позициям рокоссовцев двигались те проклятые танки!..
— Где Челышев? Где группа? Не вижу ее, потерял.
— Слева, километрах в семи. Видишь? Вон там! На белесом голубоватом фоне неба были еще видны небольшие черточки. «Петляковы» там, над колонной. Но рядом с ними появились черточки меньшего размера. Маленькие, как челноки, они сновали вокруг больших: шел воздушный бой.
Константин вглядывался в этот далекий бой с тревогой: уж слишком много было маленьких. Вдруг одна из больших черточек стала резко снижаться. Сзади нее разматывался дымный хвост. Даже невооруженным глазом было видно, что падал сбитый Пе-2. Сердце летчика тоскливо сжалось…
И сразу колебания как не бывало. Решение созрело мгновенно: «семерка» хоть и с трудом, но держится! Она может и будет сражаться до последнего…
— Слушать всем! Будем бомбить! Приготовиться! — И Усенко осторожно развернул израненную «семерку» туда, где дрались его боевые товарищи.
— Правильно решил, Костик! По-другому нам нельзя!.. У меня все готово. До цели — двадцать километров. Танков там до трех десятков… И на нашу долю достанется!
К цели приближались непривычно медленно: скорость самолета была невелика. Вот на дороге вспыхнули частые кружки разрывов — это челышевцы обрушили на танки груз авиабомб. Голова колонны закрылась султанами вздыбленной земли и пыли, дымом загорающейся техники. А «петляковы», отбомбившись, повернули на восток, продолжая отбиваться от наседавших «мессершмиттов». Клубок самолетов оттягивался к фронту, силуэты их уменьшались и вскоре растаяли в голубой дали. В фронтовом небе остался одинокий экипаж «семерки», которая упрямо приближалась к цели.
Макар Давидович уже произвел все расчеты, установил данные на прицелах, открыл бомболюки и прильнул к окуляру. Он увидел результаты бомбоудара пикировщиков Челышева. Голова танковой колонны и ее середина были буквально раздавлены: от прямых попаданий горело до десятка танков и автомашин, другие были разметаны. Уцелевшие сгрудились в хвосте колонны. Туда же подъезжали автомашины с пехотой, суетились фигурки солдат. Бомбардир наводил «петлякова» на это скопление врагов:
— Правее восемь градусов! Еще чуть-чуть! Гитлеровцы не стреляли. Почему? Не ждали или… Впрочем, начали! Летчику через застекленный пол кабины хорошо видны их установки: с открытых автомобильных платформ они стреляют, по «петлякову». Молниеносные огоньки малокалиберных снарядов сплошным потоком несутся к «семерке», но не достают еще: Пе-2 летит выше их дальности. Костя нервничает: чего бомбардир так долго копается?
— Пошел!
Бомбардировщик несется вниз. Перекрестие прицела точно легло на скопление врагов. «Хорошо вывел Давыдыч!.. Теперь бы самому не сплоховать!»
Несколько секунд выдержки, и Усенко утопил кнопку на штурвале. Пе-2 вздрогнул и поднял нос. Придавила и отпустила перегрузка. Хлопнули, закрывшись, бомболюки, и пилот начал осторожный разворот в сторону работающего мотора — это совсем в другую сторону от фронта, зато безопаснее для полета. Но ему не терпелось посмотреть, что и как там внизу. Однако отвлекаться от пилотирования нельзя: самолет в полете еле держится, от малейшей резкости или неточности движения рулей может сорваться в штопор. А это — гибель!..
— Есть попадания! — услышал Усенко голос радиста.
— Жора! Доложи поточнее, что там видишь? — приказал командир экипажа.
— Разбиты и горят два танка!
Не утерпел летчик, мельком взглянул вниз и увидел участок дороги, накрытый взрывами и дымом. И хотя вокруг «семерки» рассыпались огненные веера, хотя рядом с кабиной проносились их сверкающие струи, Усенко не замечал опасности, он был удовлетворен. Ему захотелось сказать доброе слово бомбардиру. Но тот опередил его:
— Посмотри на нашу работу, Костик! Недаром рисковали!
Улыбаясь, летчик смотрел и смотрел на землю, стараясь запечатлеть подробности. Теперь от головы до хвоста по всей колонне горели черные костры: от грозного врага уцелела едва третья часть.
— Здорово помогли рокоссовцам. Эти фашистские вояки уже не придут своим на помощь…
— Командир! Командир! — закричал радист. — Снизу заходят четыре «мессера»! Дистанция — три километра.
— Спокойно! Будем драться!
На секунду оглянулся назад Усенко и там увидел врагов. Они, как и Пе-2, находились в развороте, на фоне желтеющих полей четко проступали их темные продолговатые контуры. Значит, гитлеровцы оставили группу Челышева и вернулись к колонне, увидели в небе одинокий Пе-2 и решили уничтожить его, почуяв легкую добычу. Радость трудной победы сменилась тревогой: «Расстреляют с первого захода. Не уклониться…»
В телефонах раздался спокойный голос адъютанта:
— По науке заходят: с двух сторон парами, чтобы, значит, взять в клещи! Лопатин уже откинул к борту свое сиденье-тарелку и встал на ноги к пулемету. Храбрые арийцы! Вчетвером на одного… Но и мы не лыком шиты! О, боже! озорно улыбнулся Лопатин. — Помоги завалить хотя бы одного стервятника, жив буду, не поскуплюсь, свечку поставлю!.. А то и две!
А враги все ближе. Константин выровнял машину, направил ее на восток, с надеждой посмотрел на землю: далеко ли до линии фронта? Очень далеко. Лететь не менее семи минут. Эх, дотянуть бы…
— Атакуют с двух сторон!
— Совершенно верно! — У Лопатина удивительное самообладание. Говорит радисту: — Эф-три! Твоя левая пара, моя правая. Да не спеши! До них еще две тысячи метров. Подпускай поближе. Бей наверняка, но не увлекайся: береги патроны! Надо продержаться всего семь минут. Это три, четыре атаки!
— Слушайте, Макар Давидович! Запас высоты есть еще. Командуйте.
— Добро! Нас голыми руками не возьмешь! Жизни свои продадим дорого!.. Ну, братцы, не торопясь, поспешим!
«Два километра? Значит, сейчас начнется…» Напряжение нарастает. А расстояние между «петляковым» и «мессершмиттами» стремительно сокращается. Костя волнуется: только бы не упустить момент!
— Маневр влево! — кричит Лопатин и нажимает спусковой крючок. «Шкас» захлебывается от выстрелов.
На крыльях истребителей тоже засверкали огни, и трассирующие цепочки снарядов и пуль от их пушек и пулеметов протянулись к бомбардировщику. Поздно! Усенко успел направить «семерку» вниз. Вражьи трассы пронеслись мимо.
Застучал крупнокалиберный пулемет Збитнева. Вторая пара Ме-109 отвернула, не открыв огня. Атака отбита, выиграны дорогие минуты: пока враги сделают разворот и займут исходную позицию для новой атаки, «петляков» успеет пролететь еще несколько километров. А там…
