Записки фотомодели. Стразы вместо слез - Бон Полина
– Зачем вы надели ей лифчик?! Лифчик убрать!
Я остаюсь с голой грудью в расстегнутой черной меховой курткеN. Picarielloи в кокетливом меховом берете, сдвинутом набок. О боги! Зачем мне крылья? В таком виде любой ангел не пропадет в этом городе.
– Отлично! – Это фотограф исполняет ритуальный танец перед камерой. – Покажи грудь! Левую руку на талию, так чтобы приоткрылась куртка… Так! Работаем!
Мои ресницы полуопущены. Я приоткрываю рот, как будто задыхаюсь от наслаждения. Так достаточно хорошо?
Виктория сидит на сером полу со следами цемента, грязи и белой краски. Края шубкиBoss Blackбеспомощно раскинулись среди цементной пыли и птичьего помета.
– Слушай, а что стало с Пашей? – неожиданно спрашивает она, так что я даже не сразу понимаю, о ком идет речь. – Ну с тем сыном священника, про которого ты рассказывала…
– А-а-а… Этот… – вспоминаю я без улыбки, потому что сейчас мне нельзя улыбаться или потому что улыбаться особенно нечему. – Через полтора года он сбежал из дому с проституткой-наркоманкой. И, кажется, женился на ней. А может, и не женился. Ну, в общем, его отец от него отрекся… Я читала об этом в газете…
– Жесть… – Виктория запрокидывает голову и устремляет глаза в воображаемое небо.
Я думаю про ангелов. Это, пожалуй, самые гламурные существа. Круче Сергея Зверева, это уж точно. Мало того, что у них есть эти чудные, совершенные крылья, сделанные, вероятнее всего, лучшими во вселенной дизайнерами. Так ко всему прочему никто уверенно не может сказать, есть у них член или нет. В наше время это уже большой плюс. На одном из модных показов в клубе «Рай» я видела парня во время переодевания, у него на лопатках были два настоящих косых шрама – типа на месте отрезанных крыльев. Офигенная тема! В сущности, все мы мечтаем быть ангелами, только с одним условием: чтобы крылья можно было снимать при необходимости. Просматривая перед сном блоги в Интернете, я просто умиляюсь от того, сколько среди нас ходит ангелов. Каждый второй немытый дрочер, работающий айтишником в какой-нибудь компании, а дома по вечерам шарящий в поисках «частного ню» в интернет-фототеках и на сайтах знакомств, АНГЕЛ. Пошли ему смайлик. Или спроси, как дела «у такого классного парня», и он тебе расскажет про сломанные крылья или про то, как он отстегивает их каждый вечер, устав от тяжелой работы…
Думаю, только такие люди, как Саша, не мечтают стать ангелами. Богам нет нужды мечтать о таких глупостях. Они ведь боги. По крайней мере, так считают те легионы ангелов, которые слетаются к их престолам, чтобы исполнить любое их желание.
Сломанные крылья… Отстегнутые крылья… Крылья – красивый аксессуар, который запросто можно купить в магазине «Империя чувств», если не хватает денег на то, чтобы сделать себе шрамирование на лопатках. Чертов садомазохистский диснейленд! – думаю я.
Откуда-то из сумеречной зоны моей памяти всплывают строчки стихотворения:
Наверно, когда-то я где-то прочитала или услышала эти стихи. И запомнила их, а может быть, даже записала в каком-нибудь своем тайном детском дневнике с замочком и наклеенными сердечками и бабочками. И мое маленькое сердечко билось, а в глазах становилось горячо, когда я представляла себе незаметного и доброго ангела, который плакал о чьей-то нелепой смерти… Почему сейчас эти стихи вызывают у меня только усмешку? И откуда внутри меня столько ядовитой горечи, которую я чувствую даже во вкусе своей слюны?
Я говорила, что под гипнозом камеры на площадке могу сделать все, даже заплакать. Это ложь. Плачут только розовые девочки-нимфетки, которых привезли из их маленьких городов и поселков. Они плачут оттого, что нужно улыбаться пять или шесть часов без перерыва. Они плачут, когда на них кто-то начинает орать на площадке: «Куда ты поперлась, тупая сука?! Встань на место, корова, и раздвинь ноги пошире!» Это нормальная реакция любого живого существа на процесс дрессировки. Я давно не плачу, даже когда мне жалко НЕ СЕБЯ. Я бы хотела уткнуться в чье-то плечо и выплакать всю горечь, которая плещется во мне, как густая нефть. Но я не могу.
Как будто подслушав мои мысли, визажист перед следующим сетом просит меня прикрыть глаза и берет в руки пинцет. Через несколько секунд две холодные прозрачные капли сверкают в уголках глаз.
– Можно открывать, – говорит визажист.
Я открываю глаза и смотрю в зеркало. Две капли застыли в уголках глаз.
– Это стразы! – с удовольствием от хорошо сделанной работы комментирует визажист. – По-моему, очаровательно!
Действительно очаровательно! Стразы вместо слез… Почему мне раньше это в голову не пришло?! Как все просто в этом мире нефтяного диснейленда!
Глава четырнадцатая
Нанесем визит в сказочную страну, куда жители диснейленда тащат свои тела, устав от «невыносимой легкости» собственного бытия. Мое путешествие в эту страну происходит в салоне арендованного частного самолета, осуществляющего рейс Москва–Женева, в компании Александра, неразлучных, как я поняла, Жени, Игоря и Димы, а также пяти девушек разного возраста, знакомых мне по многочисленным кастингам, съемкам и тем «присутственным местам», где я регулярно бываю с Викторией.
Такие перелеты чартерным рейсом проходят по стандартному сценарию. Привычный спектакль, где компания малознакомых и совершенно разных людей пытается делать вид, что всем весело и интересно, и заполняет томительные перерывы между едой и выпивкой развязными шутками, подколами и фразами, сказанными невпопад.
Если наблюдать за происходящим в комфортабельном кожаном салоне дорогого самолета, может показаться, что в ночное зимнее небо подняли один из залов ресторана «Аист» с посетителями, креслами, черной икрой, дорогим шампанским, официантами и всей той изобильной какофонией, которая сопровождает тамошние посиделки.
Впрочем, я соврала. Кое о чем все-таки нельзя не сказать. Да это обстоятельство и само бросается в глаза: в освещенном нежным светом кожаном брюхе самолета нет моей подруги Виктории Дольче! И еще один момент. В тот день, когда Женя приезжает ко мне, чтобы взять у меня загранпаспорт, он мягким и веселым голосом говорит мне, что лучше не распространяться о том, где я проведу зимние каникулы.
– Особенно это касается Виктории, – доверительно сообщает он. И из этой доверительной интонации я делаю вывод, что присутствие Виктории на празднике жизни не предполагается. И я не знаю, хорошо это для меня или плохо. Пока я не знаю, как к этому относиться.
В остальном – все как обычно. Ржач и жрач – так я называю этот процесс. Процесс, в котором и я участвую в меру своих скромных сил и способностей. Впрочем, несмотря на все мои старания, мне есть чем выделиться. Мои простенькие джинсы за сто долларов и черная водолазка «под горло» выглядят почти вызывающе на фоне шубного ряда из шиншилл, соболей и рысей, принадлежащего входящим в компанию девушкам. Сезонная миграция московской золотой тусовки происходит по тому же принципу «годового говнооборота», что и переезды французского королевского двора из замка в замок. Весной все засиживают диваны дорогих клубов и ресторанов, не забывая в перерывах между приемами пищи и развеселыми вечеринками заниматься волшебным превращением денег в золу и опять в деньги. Летом народ перебирается на яхты и виллы в районе Лазурного Берега. А наименее состоятельные и оттого более склонные к экстриму и эпатажу граждане диснейленда едут на острова – кормить экзотических паразитов и употреблять легкие наркотики. А также практиковать какие-нибудь необычные занятия, которыми можно будет осенью хвастаться перед более состоятельными собратьями. Осенью, оставив насиженные шезлонги, граждане диснейленда снова возвращаются в Москву. Осень – хорошее время для того, чтобы избавиться от привезенных из дальних стран паразитов и обсудить предстоящие планы. Осень вообще лучше весны. Не так ломает. От недавно закончившегося лета еще осталось ощущение приятной усталости, а впереди уже сверкают бриллиантами и стразами, сверкают золотом шляпок на бутылках дорогого шампанского – ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ с обязательным большим сбором в Куршевеле.
