Михаил Болтунов - «Вымпел» — диверсанты России
«Спецназовцы» Петра I тренировали не только себя, но и лошадей. Ведь недалекие разрывы гранат, пальбы над ухом могли испугать лошадей. И потому строевые жеребцы проходили тренаж в условиях, приближенных к боевым, среди взрывов и стрельбы.
В постоянных учениях, под руководством опытных рубак оттачивались приемы ведения боя: атаки на полном скаку, когда одновременно надо успеть бросить гранату правой и стрелять с левой руки, метать левой, когда в правой палаш…
И еще многое другое, что следовало знать и уметь «спецназу» петровских времен. Не следует забывать, что гренадеры исполняли не только «свои» прямые обязанности — взламывали укрепленные позиции, удерживали бреши до подхода главных сил, но и работали, например, в качестве морского десанта, строили фортификационные укрепления. Что делать, такова было эпоха!
Ушли в небытие петровские гренадеры, но «спецназ» остался. В век Екатерины это были егеря. Впервые егерей, отборных стрелков, наводящих ужас на врага, «завел» известный военачальник Петр Панин в своей финляндской дивизии. Всего по 5 человек на роту. Но опыт увенчался небывалым успехом, и уже в 1765 году в 25 пехотных полках создаются отдельные егерские подразделения в 65 стрелков под командой опытного офицера.
«Назначение егерей, — пишет известный военный историк Антон Керсновский, — было служить застрельщиками и драться не по прусскому образцу в тридцать темпов», а по собственной русской сноровке, со «скоростью заряда и цельностью приклада».
Коренные изменения в предназначение спецназа внес XIX век. Армии становились все более массовыми. Боевые действия приобретали невиданный доселе пространственный размах.
Военные походы затягивались на месяцы, а то и на годы. Исход кампании не всегда зависел от решающего сражения. Фронт отрывался от тыла и становился более зависимым от него. Передовые военные умы понимали: подразделение, действующее в глубине, на путях движения армии противника, способно нанести значительный урон врагу, дезорганизовать его тыл.
Жизнь давала тому ярчайшие примеры. Маршал Мюрат разгромил кадровую испанскую армию за 6 дней. Победа досталась наполеоновскому любимцу легко и без потерь.
Казалось, Испания у ног Наполеона. Но неожиданно страна вспыхнула пожаром лютой, непримиримой партизанской войны против завоевателей.
Чтобы взять Мадрид и пленить правящую династию, французскому императору хватило 80-тысячного корпуса, но потом он еще шесть лет «воевал» Испанию с двухсоттысячной армией. Победителю Европы так и не удалось до конца расправиться с испанскими гверильясами.
Если против регулярной армии, руководимой великим полководцем, способны бороться обычные крестьяне, то сколь эффективно будет противодействие хорошо обученного войскового соединения!
Однако любой военачальник осознавал: действия в тылу, в гуще частей неприятеля, — дело крайне опасное, тяжелое, требующее специальной подготовки. Стало быть, идти туда лучшим из лучших… Так, собственно, оно и практиковалось.
Первым заброску в тыл врага диверсионных отрядов осуществил не кто иной, как главнокомандующий русской армией в войне 1812 года фельдмаршал М. И. Кутузов.
Как считали современники Кутузова, это был блестящий опыт совместных действий подвижных войсковых и местных крестьянских партизанских отрядов. Известно, что из 600 тысяч войск, отправившихся в поход на Россию, Наполеон довел до Бородина всего лишь 140 тысяч. Эти потери французский полководец в значительной степени относил за счет партизанской войны. В письме маршалу Бертье он сокрушался: «Заметьте герцогу Эльхингенскому (Нею), что он ежедневно более людей теряет в фуражировках, нежели в сражениях».
Ну, а кутузовским «спецназовцем» номер один был, несомненно, известный партизан и поэт Денис Давыдов. Он командовал лучшим войсковым отрядом, действовавшим в тылах наполеоновских войск.
В своих «Военных записках» прославленный партизанский вожак определил главную задачу диверсионных сил: отрезать вражеские войска от источников снабжения. Актуальность этой задачи постоянно возрастает, ибо современная армия крайне зависима от тыловых пунктов обеспечения.
Если в 1812 году в обозе не подвезли пистоли, давыдовские гусары могли и шашкой обойтись. Сегодня шашка не в ходу. Как современный ракетоносец, по существу, слеп без наземных служб, так армейский организм зависим от тыла.
Но чтобы противостоять тылу современной, хорошо оснащенной и обученной армии, борьбу за линией фронта должны вести профессионалы. Я бы сказал, высокие профессионалы частей специального назначения.
Вот как сказал о своей задаче офицер спецназа Николай Х. в одном из газетных интервью: «В случае „заварухи“ или незадолго до нее из запасников, прошедших соответствующую подготовку, создаются специальные группы, фактически это костяки партизанских отрядов, которые оседают на оккупированной территории. Бригады ГРУ „работают“, опираясь на эти отряды и нелегальную агентуру ГРУ».
Разумеется, это не исключает права всякого честного гражданина взять в руки оружие и отстаивать свободу и независимость Родины, но полагаться лишь на народное ополчение по меньшей мере недальновидно. По большей — преступно. Все это мы уже проходили в сорок первом. Когда судорожно пытались на пустом месте сформировать партизанские отряды. А враг тем временем шел по Прибалтике, Украине, Белоруссии.
После Второй мировой войны мир вступил в эпоху локальных конфликтов. И спецназ — разведчики, диверсанты, партизаны — вновь были востребованы. Китай, Корея, Вьетнам, Ангола, Мозамбик, Афганистан… Потом была Чечня. Выходит, у спецназа такая судьба: быть всегда на войне.
«Вымпел» тоже был рожден на войне. Ведь именно боевые действия в Афганистане подтолкнули руководство КГБ к созданию мобильного, высокопрофессионального разведывательно-диверсионного подразделения.
ПЕРВЫЙ «ПРИЗЫВ»
Отцом-создателем «Вымпела» по праву считается генерал Юрий Дроздов. Юрий Иванович личность уникальная — артиллерийский офицер, прошедший Великую Отечественную, разведчик-нелегал, наш резидент в США и Китае, руководитель управления «С» (нелегальная разведка). Он руководил взятием дворца Амина. По возвращении домой его принял Андропов.
«31 декабря 1979 года, — напишет позже в воспоминаниях Юрий Иванович, — я и Вадим Алексеевич Кирпиченко в присутствии начальника разведки Владимира Александровича Крючкова докладывали Председателю КГБ Юрию Владимировичу Андропову о нашем участии в афганских событиях. После окончания беседы я сказал о том, что нужно уже сейчас, оценивая этот опыт, подумать о формировании специального кадрового подразделения в системе КГБ. Юрий Владимирович посмотрел на меня, не ответив ни слова.
